личное расследование, опросив домашнюю прислугу. За нечистоплотность в расчётах управляющий тут же был с позором изгнан вон, мужики получили свободу и причитающиеся им деньги, однако, бедолаги нажили себе славу воров. Уж так повелось на Посаде: раз попал в тюрьму, значит, преступник.
Каких только «заслуг» не навесили местные сударыни на несчастных узников: уж они де и деньги у «князьёв» стащили, и что-то из обстановки умыкнули, и бриллианты господские спёрли, и саму юную княжну пытались как-то грязно опозорить или ещё того хуже, о чём и говорить совестно. Разумеется, с такой худой славой бедным мужикам ни в трактире нельзя было показаться, ни в лавке, ни на базаре. А чтоб сунуться на ночлег в нумера – тут и говорить было не о чем!
Так как благочестивые посадцы могли запросто подвергнуть их всеобщей обструкции, охаянные крестьяне решили сразу налегке отправиться домой без дорожного провианта. Единственное, на что они решились, так это, подойдя к чьей-то калитке, попросить напиться. Бедолагам опять крупно «повезло», ибо они наткнулись на Валенту – человека неприятного и с подленьким нутром. Тот, действительно, не являл собой гордость Посада по причине скверного характера, «трепливой бабской натуры» и прочих качеств, не заслуживающих уважения. Несчастья и неудачи собственных сограждан Валента встречал с неизменным восторгом, будто чужие неприятности делали его счастливее. Тот же Терестин, разговаривая с хозяином кузниц Прокшей, характеризовал Валенту весьма нелестно.
Терестин: Человек он сволочной.
Прямча как горшок ночной —
Только вонь с дерьмом вмещает.
Но за участь вымещает
На других обиды зло.
Потому не повезло
Всем, кто рядом окажись.
Прокша: Сам такую выбрал жизь!
А другим – чтоб знали худо
И каков он был, Иуда.
Ещё один посадский обыватель Поке́рий, которому в нашем повествовании будет отведено особое место, при всей своей рассудительности и терпимости к чужим недостаткам, кроме пороков собственной супруги Фелоньи, вспоминая с соседом Ко́цей этого неприятного горожанина, брезгливо морщился.
Покерий: Тот характер не мужской.
Первый сплетник городской!
Всё средь баб! – у их корытца
Любит с ними хрюкать, рыться.
Однако вернёмся к истории про журбанских крестьян. Как только один из них отворил калитку Валентова двора, тот тут же спустил с цепи собаку, так как прекрасно знал, что за люди сунулись в его ворота. Здоровенный, злющий пёс, вцепившись в ногу ступившего во двор мужика, выхватил клок штанины и не только её. Мужички поспешили ретироваться и с тяжёлым сердцем двинулись из Посада.
Когда троица крестьян поравнялась с домом Кульбача, хозяин стоял у калитки. Дед сразу заметил окровавленную ногу прихрамывающего мужика и, будучи сам всю жизнь хромым, проникся к бедняге большим сочувствием и пригласил крестьян зайти. Те не сразу приняли приглашение, ибо уже не верили