бабкиных стараний.
Крена: Не случалось помираний.
Кульбач: Ну дак я не допущал,
То есть я предотвращал,
Истребляя те настои.
Оттого она в простое
Пребывала очень часто.
Вся в ней ценность, что горласта.
Генерал прям!
Крена: Здорово!
Кульбач: У неё и норова
Преогромнейший запас.
Только бабке до лампас,
Как воробушку до туч.
Хоть, сказать, и тот летуч.
А как-то однажды деду довелось пообщаться с оказавшимся в Посаде писателем, разъезжавшим по провинциальной российской глубинке в поисках впечатлений и вдохновения. Въезжая в городок, писатель обратил внимание на стоявшего у калитки крайнего дома колоритного вида старичка, заинтересовался им и решил сделать небольшую остановку, чтобы побеседовать с почтенным горожанином. Словоохотливый Кульбач наплёл гостю столько небылиц, что у того просто отпала необходимость в дальнейшем утомлять себя дорогой, колеся по городам и весям в поисках сюжетов для новых рассказов.
Когда писатель подошёл к Кульбачу с приветствием, дед степенно поздоровался с незнакомцем, оценивающе оглядывая, как его самого, так и его экипаж, и возницу, а затем принялся дотошно допрашивать.
Кульбач: Сам-то при каких чинах?
Грудь пошто не в орденах?
Кто по списку табелей?
Герб, гляжу, из вензелей
На твоей карете важной.
Да и сам ты авантажный!
Писатель рассмеялся. Именно такой собеседник: не лезущий за словом в карман, прямой до неприличия, бесшабашно откровенный ему и был нужен.
Кульбач: Говоришь, не царедворец?
Неужели крючкотворец?
Нет? Приближен всё ж к царю?
Я с тобой поговорю.
Человек ты не простой.
Слышь, в калитке-то не стой,
Ведь в ногах и правды нету.
Ты проходь до кабинету.
Зазвав случайного гостя в дом, дед тут же предложил закрепить знакомство стопочкой.
Кульбач: Дёрнем мож по стопарю?
Я с утра огнём горю.
Бабкины ограниченья
Доведут до помраченья.
Выставив выпивку и закуску, Кульбач принялся угощать гостя, заваливая его всевозможными историями из посадской жизни.
Писатель: Ну, ты, дед, как из былин!
Ростом мал, но исполин.
Кульбач: Хорошо, не истукан!
Писатель: Истукан! Да ты – вулкан:
Дух кипит, дымится кратер.
Сам я, вишь ли, литератор.
Интересно говоришь,
Ловко шутками пестришь.
Узнав, кого Бог послал ему на этот раз в качестве собеседника и собутыльника, Кульбач и ухом не повёл, будто таких гостей бессчётно раз видал-перевидал за свою долгую суетную жизнь.
Кульбач: Значит, пишешь сочиненья?
Писатель: У тебя какое мненье
На прочтенье разных книг?
Кульбач: Я – пропащий ученик!
С детских лет лентяем рос,
А теперь –