мозоль солить!
Вернувшаяся Кульбачиха не посмела при столь важном госте критиковать мужа за увлечение выпивкой и даже добавочно выставила кой-какие угощения. В связи с этим у писателя возникло подозрение, что Кульбач наговаривает на свою тихую, покладистую супругу.
Вдохновлённый вниманием, Кульбач успел рассказать писателю всю свою жизнь от самого рождения, то есть с времён последних лет царствования Екатерины Великой.
Заполучив благодарного слушателя, дед так разговорился, что поведал гостю даже про те времена, о которых знал только с рассказов деда и отца.
Кульбач: Реорганизация,
Секуляризация.
Как расширилась страна!
Вот уж были времена!
Ну опять же Уложенья
Да Чесменское сраженье,
Жа́лованны грамоты…
Писатель: Не назвал лишь срама ты,
Что творился при дворе.
Кульбач: А что было при Петре
Или же при Иоане?
Не стыдится голый в бане,
Коль уж голышмя́ там все
В Богом даденой красе!
Чё правителей судить?
За собой бы уследить!
Кажный, кроме прочих дел,
Об отечестве радел.
А касательное блуда? —
Мерзость всюду есть и хлуда!
Было уже совсем темно, когда гость решил откланяться и поискать себе пристанище в какой-нибудь гостинице, на что Кульбач категорически возразил, решительно не отпустив писателя «блукать» по слабо освещенному городишку.
Кульбач: У меня и заночуй!
Егозишь! Что ль почечуй7?
Бабка щас тряхнёт перины,
Что с времён Екатерины.
Бабкино приданное —
Древность долгожданная
Бесполезно век стареет.
А писателя пригреет —
Это будет ей за честь!
Завтра расскажу как тесть
С тем приданным обманул.
Я чуть бабку не вернул!
Тут уж он заторопился
Да перинкой откупился.
Пришлось остаться, но писатель ничуть не пожалел об этом, ибо набрался нужных впечатлений даже с лихвой.
Нашлось место в доме и для возницы, но тот заявил, что ему прежде нужно попасти лошадь, а уж потом о себе думать. А переночевать он может и на веранде на лавке, если «добренькая бабуля» кинет на доски какую-нибудь рвань.
Но не всегда деду везло на собеседников. Чаще всего старик коротал дни в одиночестве и вёл не менее интересные и содержательные разговоры со своим отражением в самоваре, либо с самим собой, но в юном возрасте. В таких случаях Кульбач мог расчувствоваться и даже всплакнуть.
Кульбач: Понимаешь ли, сынок,
Я душевно одинок.
Но с собой наедине
Иногда милее мне.
Сам себя я развлекая,
Сам в себя шипы втыкаю,
Сам себя хвалю, корю.
С тем парнишкой говорю,
Что мечтал прожить иначе —
Содержательно богаче:
Что-то строить, открывать,
За державу воевать.
Почему-то не случилось.
Жизнь-коряга волочилась,
По дороге