побери!
– Зачем? – удивился Майкл.
– Потом скажу. Уникальные кадры!
Проехали еще метров сто. Феня совсем запыхалась. Я остановил машину. Майкл все послушно заснял.
– Саса! Ты что? Не слысал? Я бесала-бесала…
– Прости, луноликая, музыка громко играла.
– Саса! Я не знаю, как правильно ее у-т-и-л-и-з-о-в-ы-в-а-т-ь. Выкинь ее где-нибудь. – Она протянула мне немецкую гранату с длинной ручкой. Я ее взял, положил Майклу на колени. Он застыл. Ха-ха-ха! Испугался.
– Спасибо, Саса! – сказала Феня, и побрела обратно, к дому.
Поехали дальше, по главной и единственной деревенской улице. Местные жители и дачники уже проснулись. Кто-то занимался хозяйственными делами, кто-то возился с машиной, кто-то шел на небольшой песчаный пляж. Сельский этикет требовал притормозить возле каждого, чтобы перекинуться фразами, вроде:
– Здрасте!
– Как сено? Запаслись?
– Дрова купили? Хорошие?
– Что? Такого сазана?! На хлеб?!! Где??? Обалдеть!!! Везет же…
– Грибов пока нет. Есть лисички, но это не гриб.
– Это гриб! Многоразового использования.
– Вот видишь, Майкл, – сказал я, притормозив машину на мосту через речку. – Пустые разговоры, типа «Как дела?» и так далее, присущи не только вам, американцам.
– Хоть в этом нет различия, – сказал Майкл. – Забери эту вещь.
– Сейчас. Только верни телефончик. Посмотрим, чего ты наснимал.
Вдвоем смотрим на дисплей. Я тут же начинаю смеяться. В голове уже готовый ролик. Среднерусский деревенский пейзаж. Детские качели возле домов. Разбросанные в песке игрушки-формочки. Колодец. Грунтовая дорога, по которой бежит китаянка с гранатой в руке. На лице китаянки – напряжение, граничащее с отчаянием.
– Что смешного? – спросил Майкл. – У тебя непонятное чувство юмора.
– Это тебе непонятное, – буркнул я. – Сегодня вечером, если успею, смонтирую, разошлю знакомым. Тут надо наложить марш «Прощание Славянки». И получится, что мы с тобой на войну уезжаем, а верная жена-китаянка, неважно чья, бежит следом, поскольку мы очень важную гранату забыли. А без нее на войне – никак. Пропадем, погибнем. Понял? Впрочем, – я махнул рукой, – тебе не понять. Гранату на заднее сиденье положи. Отъедем – рванем! Хотя не обещаю. Может, она отсырела лет тридцать назад.
– Выходи, Майкл, – попросил я, притормозив возле канавы, заросшей камышами. – Недаром тебе родные болота снились.
– Что ты хочешь сказать? – Майкл недоуменно посмотрел на меня.
– Как что?! Оставь эти глупые разговоры. Феня просила гранату утилизовать? Просила! Вот мы ее того… А ты к истории прикоснешься. Ты только подумай – этой гранате более шестидесяти лет. Взрывай ее на хрен! Если она взорвется…
– Я не хочу, – сказал Майкл. – Она старая.
– Старая? – удивился я. – Она лишь немного тронута ржой. Капельку. По ободочку…
– А почему ты не выходишь из машины?
– Пока я разъясняю тебе прелесть момента. Сейчас проинструктирую, и вместе вылезем.