он ничего не сказал. Да и как было говорить, когда жена просто светится от счастья, в предвкушении праздника?
– Вася, а как ты думаешь, может я бефстроганов тебе сделаю? Как ты любишь. Помнишь? Дома часто делали…
– О! Да-да! Это было божественно… – Василий вспомнил давно забытый вкус и сглотнул слюну.
«Интересно из чего Зойка собралась готовить? Сметаны уже два месяца как нет… да и вообще с молочкой зимой тут напряженка».
– Ты не переживай! – словно услышала мысли мужа Зоя -Ты давай-ка завтракай быстро, да иди в лес. День короткий сейчас, не хочу чтобы ты по-темну там один ходил.
– Ну да, ну да…
Наскоро перекусив и залпом опустошив кружку чая, Василий принялся за сборы вещмешка. Он всегда брал его с собой, когда отправлялся дальше своего дома. Почему? Нет, не из страха, по-привычке больше. В нем обычно был бинт, йод, кое-какие лекарства первой необходимости, фляжка медицинского спирта, банка тушенки, кусок сала, хлеб и луковица.
«Все-таки в лесу живем, всякое может случиться!»
Взвалив все это добро в санки-самоделки, Василий водрузил сверху топор, пилу и веревку. Все. Теперь можно в путь. Зоя обняла мужа, словно провожая на фронт, чмокнула в густые рыжие усы и вздохнула. Василий ответил таким же вздохом. Ох как не хотелось тащиться в лес, но… если дал слово жене – попробуй не сдержи!
Лыжи равномерно продавливали плотный снег. Бежалось легко. Даже санки, что тащились сзади на длинной веревке, привязанной к поясу Васи, нисколько не тормозили шаг. Раз, раз, шаг, второй. Играючи, легко, спешил Василий пересечь огромное белое поле. Там, у самого края его, начинался лес. Летом до него было идти и идти, а сейчас, лыжи с такой легкостью летели, едва касаясь белой красоты, что казалось еще каких-то полчаса и он будет у цели. Морозец, между тем, поджимал.
«Хорошо, что у меня нет собаки» – думал на бегу Василий – «околела бы от холода. И как тут люди живут? Вон Мироныч, сосед слева, сорок лет тут живет. Ужас! Я бы сбежал уже, а ему ниче, нравится. Хороший мужик. Настоящий. Я ему когда про елку сказал, так он вообще не понял сначала. Думаю, он меня за идиота принял. Тут елки отродясь никто никогда не ставил. А потом ничего, посмеялся и даже хлопушку какую-то дал, старинную, советскую. Чтоб жене подарил! Вот мужик! Вот молодец!»
Василий проверил правый карман шубы, хлопушка скромно лежала там, куда ее положили.
«Обрадую Зойку! Там с сюрпризом! Хорошо все-таки раньше хлопушки делали, и конфетти и фигурку какую-нибудь затолкают, а сейчас пустота, звук один да серпантин. Не то!»
Василий бежал, равномерно рассекая воздух, а сам продолжал мечтать. Вспомнился город, какие праздники они с женой устраивали своим детям, когда те были маленькие… Эх… где то время? Дети выросли, разлетелись по стране, а они с Зойкой вот здесь, в дыре, на русско-китайской границе, отдают долг Родине.
«Нет, по весне скажу Рябинкину, пусть переводит меня в город. Хватит уже этой партизанщины»
Ну вот, наконец-то и лес. Василий сбавил ход. Молодые кустики, что торчали