ударили по кнопкам на том коробе, что больше походил на пульт управления, нежели на эскимо на палочке. Синхронно с их действиями, заглушая собой стройную мелодию, явился другой звук. Низкий, внутриутробный, нервный, он исходил от пола. Его издавала черная коробка размером с дамскую сумочку. Она ревела и, как раненый заяц, скакала по полу, и только торчащие из боков провода не давали коробке возможность покинуть галерею. В «зайце» посетители без особого труда опознали дешевый китайский автонасос.
В той части конструкции, что соединялась с пультом управления трубами и шнурами, начались локальные изменения. Зашевелилось на палубе инвалидного «судна» нечто тонкое и серебристо-блестящее. Оно приподнялось, сползло, и на свет явился резиновый шарик. Подстегиваемый энергичными трудами зайца-насоса, он быстро рос в размерах, раздувался и крепчал.
И каждый, кто это видел, кожей ощутил – коротка жизнь шара. Все поняли: Изьяр пойдет до конца, не пожалеет изделие, не оставит его доживать свой век в целости. И судьба шара сплотила людей. Все с нетерпением ожидали – когда же? Когда роковой хлопок оборвет его последние минуты?
Изьяр дал сигнал помощнице. Та подскочила к распухшей до невозможности сфере и, что-то прыснув из флакона на его лысую поверхность, отбежала на место.
Шар лопнул, застав смотрящих врасплох. Зал вздрогнул. Последней конвульсией сфера пыхнула на людей фонтаном конфетти. По мансарде поплыл аромат дорогого парфюма.
Довольный произведенным эффектом, Изьяр тут же переключил рычаги управления на пульте, и вся ситуация с точностью повторилась в противоположном углу короба. Так же по очереди раздувались еще три шара, как и в первый раз, вскакивала в последний момент его напарница и поочередно обливала шары духами «Босс» и «Черутти». И точно так же шары лопались в момент, когда этого никто не ждал.
Когда лоскуты последнего шарика подбитым парашютистом опустились на пол, и их нежно укрыли снежинки конфетти, а звук неуемного насоса опротивел всем так же, как и ворчание проснувшегося с первым разрывом шара поэта Эрастова, музыка сменилась.
Под абстрактные космические тремулы завершалось действие на борту Изьярова корабля. Заканчивалось оно активными колебаниями того серебристо-блестящего нечто, что как гостайну прятало основные элементы конструкции от сторонних глаз.
Колебания эти достигли такой амплитуды, что нечто не вынесло тряски и упало на пол. Зрителям явилось новое нечто – бесформенное, розовое, латексное. В отличие от своих крутобедрых собратьев, новоявленное чудо наполнялось воздухом споро и нагло. Обретать размер и форму изделию помогало подобие мачты, что буратиньим носом торчало из ящика к потолку. Отливая всеми оттенками здорового тела, из жеваного куска резины неожиданно стали появляться узнаваемые части настоящего туловища. Первой, напоминая собой человеческую, приняла очертания голова. Догоняя ее, налились плечи, надулись руки. Они тянулись вниз и, казалось, были готовы