да и сам ты вроде, «не фиговый» парень. Одет хорошо, брючки наглажены. Что ж надо тебе ещё в этой жизни? Судя по тому как ты одеваешься, родители беспокоятся о тебе. А ты «вяжешься» с такими как Гриша. Обрати внимание, он весь помятый, грязный, вонючий, от пьянок не просыхает… Пташкин молча прослушивал факты, сверкая тоскливыми глазками.
– Жаль Кирилл, – продолжал Оленев.
– Если ты потеряешься в семнадцать лет по – глупому. Не пора ли о завтрашнем дне своём подумать. Где встречать его придётся? Ты вино пьёшь? – неожиданно спросил оперативник, внимательно разглядывая подростка.
– Ну, пью, – осторожно протянул Кирилл, после недолгой, затянувшейся паузы.
– А вот с Гришей, вы вино взяли у мужика пару дней назад возле магазина. Это был портвейн?
– Да, – хотел неожиданно для себя подтвердить Кирилл. Это был действительно портвейн – семьдесят второй, который он тогда до описанья напился. Но почувствовав подвох в заданном, простом вопросе, понял, что чуть не признался.
– Какое вино у мужика? – возмущённо протянул подросток.
– Ничего я не знаю, – и обидно вытянув тонкие губы, мрачно посмотрел на оперативника. Ему вдруг вспомнился тот старик, который упрямо не желал отдавать несколько бутылок вина крепко вцепившись тонкими пальцами в сетку, несмотря на несколько пропущенных ударов в голову. Прилетевшее в память обстоятельство ещё больше его напугало. На душе уже без того творился хаос, как будто внезапный, ураганный ветер поднял с дороги массу грязи, пыли и кружил, кружил с нежеланием расстаться.
– Не вздумай трепаться, если зацепят, – вспомнил Кирилл дешёвые напутствия своего не раз судимого друга.
– Нет, – он вновь твёрдо выдавил из себя.
– Ничего не знаю…
– Послушай Кирилл. Уговаривать тебя не собираюсь. Лишь объясню как возможно избежать тебе колонию общего режима с учётом твоего признания. Во – первых, тебе семнадцать лет, во – вторых, ранее ты не судим, ну и конечно, добровольное признание. Суд это учтёт и получишь условную меру. Останешься дома на свободе. Будешь делать выводы, что хорошо и где плохо. Теперь объясняю другую сторону жизни. Если и дальше будешь наглеть, «запираться» говорить, что мол ничего не знаешь, доказывайте, то это всё как раз называется отягчающим обстоятельством при котором обычно «закрывают». Ну, а доказательства у меня есть. Это и потерпевший, который тебя опознает, и работницы детского сада, напротив которого вы с Гришей устроили грабёж. Так, как Кирилл, будем признавать свои ошибки? – Оленев внимательно смотрел на зрелого уже паренька и почти не сомневался в том, что он его понял. Но, от обыкновенного признания его удерживал страх перед неизвестностью и надежда. Надежда, что опять всё пройдёт также безнаказанно как и прежние, совершённые им уже ранее печальные случаи. Надежда на то, что посуетившийся очередной сотрудник не добившись чистосердечного признания за недоказанностью улик и отсутствие свидетелей,