в руке княжича кинжал.
Изменилось лицо старика, стало вдруг смиренным, будто не мог он защититься и не хотел – только глаза его странно блестели и прожигали лицо Волха ледяным холодом. Будто и не ждал князь пощады, но и готов был к смерти: смотрел он на убийцу пристально и спокойно, как с высоты небес смотрят соколы за бегом мыщерки.
Волх отступил на шаг, потом на второй, никак не в силах отвести взгляд от Гнежко, потом развернулся и – стремглав бросился из покоев. А Гнежко продолжил лежать, не в силах теперь закрыть веки.
Переплут следовал за княжичем по пятам:
– Что ты творишь, Волх? Неужели думаешь, что уйдешь живым отсюда? Старый волк поднимет тревогу, не видать нам своих голов!
Но Волх испуганной птицей летел сквозь черные переходы. Выбежал во двор, сбежал вниз по ступеням и застонал, словно от боли. Резь в груди выбивала воздух, руки заледенели, будто в колючий снег он их сунул. Громыхнул гром и с черных небес стали срываться крупные капли холодного осеннего дождя. Согнулся Волх пополам, не в силах дышать, а Переплут знай вокруг вьется, будто ворон над обреченным странником.
– Что же ты наделал, княжич? Упустил ты свою возможность, Волх Змеерожденный!
– Седлай коней. Мы уезжаем из детинца, – приказал Волх.
Переплут побежал в конюшню, а Волх обернулся и посмотрел на терем. Нигде не горели огни, нигде не слышно было криков. Казалось, будто бы не было страшной минуты над кроватью отца. Никто так и не пробудился, никто не бросился в погоню за предателями.
Волх и Переплут сами открыли ворота и во весь опор пустили застоявшихся коней через весь Застеньград. Казалось все Волху, что гонятся за ним, не люди, но сила неизведанная и темная. Казалось, будто попал он в страшный сон: не проснуться, не убежать и не скрыться от древних чудовищ.
Вздымая брызги, переправились Волх и Переплут через брод на Пороге. Будто деготь черна была вода, окатила холодными брызгами Волха с ног до головы, ошпарила холодом, будто огнем лизнула в самое лицо. То не Порог-река воды спокойные в Южное море нес, то Смородина-река огнем полыхала. Взобрались Волх и Переплут на крутой берег и помчали коней дальше. Погони за ними не было, но не мог Волх остановиться – не от людей он бежал, а от себя самого…
Так покинул Волх Змеерожденный свой дом, в котором не было ему места, в котором жил он, будто кукушонок непрошенный.
Не разбирая дороги, вломился Волх на полном скаку в сам Аркадак. Черный молчаливый лес вздрогнул, загудел, будто живой, и конь под Волхом встал на дыбы и заржал от ужаса.
– Оставляй коней, дальше пешком, – приказал Волх Переплуту, и пустились они бегом через дебри и кусты куда-то дальше, в самую глубь запретного леса.
– Ты предал каждого, кто верил в твои силы, Волх, – проговорил Переплут, когда остановились они на мгновение перевести дух. Темно было в лесу, не доходил сюда свет одинокой луны, не светили тут звезды, затягивались небеса косматыми тучами. – Не знал