обходиться короткими вдохами, непонятно на что надеясь. Наконец стали закидывать и лицо. Музыкант в последний раз втянул воздух, скорее по привычке, и зачем-то начал считать про себя. Не дойдя до тридцати, конвульсивно напряг тело, но стены могилы уже не поддавались. Он – земля и отходил в землю. В висках стучало все сильнее, а спазмирующие легкие горели адским пламенем.
Сознание уже практически погасло, когда Вальтер почувствовал на своем лице прикосновения чьих-то рук, торопливо пытавшихся освободить ему рот и нос от забившейся земли. Затем откопали остальное тело, перевернули на четвереньки, давая откашляться. Хорошо, что у палача были деревянные лопаты, а не металлические заступы, иначе вылез бы весь израненный, если вообще живой.
Живой.
Вот только зачем такие мытарства?
Кашляющего музыканта вновь поставили на ноги.
– Ну что, нераскаянный грешник? – обратился к нему профос. – Ведьма тебя уже отмолила. С того света, можно сказать, вытащила! Теперь твоя очередь. Сможешь их откопать, отправитесь в Рим втроем.
В руках у Вальтера опять оказался плохо оструганный черенок. Рядом тихо плакал Томас, Эльза шепотом успокаивала его.
– Хорошо, – выдавил из себя музыкант прежде, чем его скрутил очередной приступ кашля. «Чем черт не шутит, может, и вправду отпустят?»
Вальтера крепко схватили за плечи и развернули влево.
– Здесь копай! – подсказал один из слуг. – Легче будет.
Вальтер воткнул лопату в землю, вывернул первый ком и вдруг услышал эхо. Воткнул еще раз, но выворачивать не стал, обратившись в слух. Кто-то воткнул вторую лопату рядом…
В следующий миг ослепительный свет рванулся в слепые глаза. Молодая, ярко-зеленая трава устилала пологий склон пригорка. Редкие белые барашки паслись на светло-голубом поле небес.
Вальтер покрутил головой, в один короткий миг заметив, что роет новую яму, а не расширяет предыдущую, что профос в одежде с гербом Гослара сидит верхом на пегой кобыле рядом с телегой, на которой их везли, что двое бородатых слуг, похоже, из тех редких ландскнехтов, что смогли найти приют на городской службе, отложили в сторону копья и, ухмыляясь, смотрят то на него, то на Эльзу и Томаса, одетых в драную мешковину. Вальтер попытался моргнуть, но не смог. Спустя многие годы он вновь видел окружающий мир, но как-то по-другому, не глазами.
Перед ним торчала вбитая в землю лопата. Скелет одного с Вальтером роста опирался на свое орудие, повисая на нем всем телом так, будто ужасно устал. В первый момент Вальтер подумал, что это какое-то нелепое изваяние, но костяк внезапно переменил позу, щелкнул нижней челюстью и снова замер в ожидании. На нем не было ни савана, ни одежды, плоть и кожа сгнили почти полностью, частично сохранившись только на черепе. В глазницах шевелились личинки, из-за чего казалось, что глаза у мертвеца лукаво бегают из стороны в сторону.
– Чего застыл? – буркнул грузный палач в сером капюшоне и легонько подтолкнул Вальтера в спину. Тот, стараясь