душ загубленных к отмщению взывают, а тысячи об избавлении от разбойника молят. Как тут откажешься?
Александр Васильевич взошёл в коляску, которая рядом с храмом его поджидала, запряжённая четвёркой рысаков, и, обведя взглядом собравшуюся толпу, сказал:
– Молитесь за нас, люди русские. Молитесь, чтобы мир и покой воцарились на Руси, чтобы опять настали в Отечестве порядок и процветание.
После этого он сел в коляску и уехал. Вслед поскакали за ним офицеры и почётный конвой. Слыхать потом было, что матушка-императрица Екатерина его на Север отправила, границы со Швецией посмотреть и Петровский Завод посетить, что в Олонецкой губернии. Вот так, Митя, ваш прапрадед с Суворовым последний раз виделся. Кирсановых сейчас в Нижней Добринке больше десятка дворов. Все ведь от этого Вахрамея свои корни ведут. Мы Кирсановы-Петрушковы. Были Кирсановы-Турки, да им потом Бог дал только девчонок родить. Вот род и пресёкся, хотя, может, кто в город съехал. У твоего дяди и братьёв двоюродных прозвище до сих пор – Турчонок. Мы их в крёстные берём, они – наших приглашают.
– Да помню я. На Пасху прошлый год мы к ним христосоваться ходили и разговлялись.
– Род наш знаменит. Известны мы не только в Нижней Добринке. В Жирнове и Воронеже, в Тамбове и Царицыне нашего корня люди живут. Так что, сын, ты уж не срами ни меня, ни род наш.
Сваты
– Давай, сын, снова к свадьбе перейдём…
Дмитрий молча пожал плечами и склонил голову, что можно было принять за согласие.
– Вот я думаю, – сказала Евдокся, – надо тебе дядю Фёдора Кирсанова-Турчонка в сваты брать. Он, как и Ашнин Иван Осипович, ямским извозом занимается, они быстрей сговорятся. А ты в дружки кого возьмёшь?
– Серёгу Краснокутского, он уже на трёх свадьбах в дружках был, обычаи знает и до вина не охоч. Мы с ним, на кулачках когда, вместе кузнеца Вавилу прикрываем.
– Вот и Вавила, пожалуй, к свату в помощь хорошо подойдёт. Он ведь Турчонку лошадей частенько перековывает, и мастер он на деревне уважаемый. Так что, пожалуй, я с ними двумя перетолкую, а ты с Серёгой, да в субботу сватов и зашлём. Иван Осипович к субботе да к бане обычно дома.
Митяй с Краснокутским договорился быстро. Тот был пятью годами старше Дмитрия, но до сих пор неженатый, хотя вполне уже самостоятельный. Жил с одной матерью, ещё не старой, из казачек родом, а сам работал на шерстобойне, где валяли валенки, делали лошадиные попоны и иной товар. Работа пальцы Серёги сделала железными, он мог пятак согнуть. Митяй как-то поинтересовался, почему тот в холостых ходит. Но Серёга отшутился: «Часто в дружки на свадьбы зовут. Как венец над головой у кого подержу, так подруга невесты, что рядом с венцом в руке стоит, всенепременно понравится, а ведь ей за меня после этого замуж нельзя. Вот и хожу сам невенчанный». На свадьбы его звали потому, что пил немного и всегда мог драчунов разнять.
В субботу у Кирсановых, после обедни, собрались сваты. Все трое были одеты в своё