и цветах, смотрела сытым и сонным взглядом больших фруктовых глаз на подносе из физии. Вспылив, Лилит устроила Розе малую сценку: «Ты думаешь, мне нужна только стрижка?! Я считала тебя умней…» и т. д. Роза была изумлена яростью этой конфетки, которую она недооценила, и вот она в гостях, заинтригованная и ошеломленная подарком – палантином из великолепной рыжей лисы, которую Лилит сунула ей сразу в прихожей, пока та стряхивала снег с шубы, опустив на пол свою Розку, кудрявую болонку.
Просьба Лилит показалась Розе вполне выполнимой. Белоснежке с морскими глазами требовалась хоть какая-то, даже самая пустяковая информация о ее клиентках. «Зачем?» – «Это мое дело!» Но после второй чашки кофе Роза поняла, что речь идет о перспективных сынках-женихах из круга ее постоянных клиенток. Что ж, она когда-то сама подумывала поживиться на сей счет, но дальше мысленной пристрелки дело не пошло. У Розы был не тот статус, чтоб разевать пасть на золотую рыбку. Попивая коньячок, две молодые женщины наслаждались своим общением, проницательностью друг друга, умом, который был приправлен изрядным цинизмом и мелким жемчугом мата, который выговаривался мельком и раскатывал бисером по углам. За окном летел крупный февральский снег, уже мягкий, сырой от дыхания весны. И золотая изнанка маленьких китайских чашек так звонко сверкала на низком столике из круглого стекла… Роза подробно и мстительно описала нескольких своих наиболее подходящих для Лилит клиенток. У первой – назовем ее мадам Икс – было двое неженатых сыновей, у второй – мадам Игрек, – единственный отпрыск. Достав из сумочки голубенькую лаковую книжечку, Роза продиктовала сообщнице домашние и дачные телефоны. Кроме того, обещала узнать всякие полезные подробности. Так прошло их первое свидание.
К весне 1973 года Лилит окончательно остановила свой прицел на Илье Пруссакове, сыне мадам Игрек. Ей легко удалось заинтриговать Илью серией ультразагадочных звонков, и своим волнующим голосом, и тайной своего появления из бездны.
Несколько раз ей отвечал молоденький голосок домработницы. Голосок этот Лилит определенно не нравился, он был слишком свеж и как-то опасно задушевен… Надо отдать должное интуиции Лилит. По телефону ей отвечала Ева.
Все началось с того, что Ева понравилась двум злым старухам. Сначала взбалмошной властной Розалии Петровне Диц, а затем ее сводной сестре, зловредной истеричке Калерии Петровне Пруссаковой. Чем? Тем, чем может понравиться любая золушка: скромностью, старательным трудолюбием, чистоплотностью, наконец, и не в последнюю очередь – степенью зависимости. В те зимние месяцы Ева была в состоянии глубокого душевного упадка: бегство в Москву казалось глупой выходкой, а невозможность возврата возрастала с каждым днем, по мере взросления ее сердца: жить одновременно рядом с матерью и Грачевым было уже физически невыносимо, новый поклонник пай-мальчик Побиск Авшаров был при ней чем-то вроде прежней комнатной собачки по прозвищу Павлуша и – опять! – сам нуждался в поддержке. «Ну почему на меня вешаются только