чувство вины. Не было у него ни внятного анамнеза, ни выраженной угрозы для жизни, но оно стало постоянно зудеть и задевать здоровые ткани по соседству.
Ворочаясь в кровати, я все думала: почему я заболела? Ведь по какой-то причине это случилось именно со мной. Значит, надо найти, отыскать эту причину – и постараться исправить ее.
Глава шестнадцатая, после которой волос на моей голове уже не останется
В том году осень для меня наступила где-то в середине июля.
Волосы стали выпадать не сразу. В этом был огромный плюс: можно было подготовиться к тяжелому расставанию. И коварный минус: каждое движение головы сопровождалось падением безжизненных прядей.
Волосы были повсюду – на одежде, расческе, подушке, полу, в руках детей, которые хотели просто обнять маму. Кожа головы зудела, чесалась… и как же тоскливо было ее чесать! Я наглядно поняла, какие у меня густые волосы – сыплются, сыплются, а все никак не закончатся.
Мы с Мишей поехали за париком. На машине. Я открыла окно, подул ветер – с моей головы упало ещё несколько прядей волос.
Я хорошо держалась в салоне париков. Хохотала, разглядывая себя в шапочке-сетке в зеркале. Хохмила, примеряя перед мужем нечто пепельное, манящее в непристойные приключения. Болтала с консультантом, обсуждая уход за новой прической. Веселилась, превращаясь в неожиданную блондинку, загадочную шатенку, привычную брюнетку. Пока, наконец, не выбрала ухоженный парик с длинными каштановыми волосами. Без челки, синтетического блеска и четкой формы. Почти как настоящий.
– Если вы хотите, мы можем сразу вас и подстричь.
Я застыла: как? Зачем? Да, волос осталось мало, выглядят они крайне печально. Но пока ещё есть! А это значит, что есть убежище, пусть временное, где можно спрятаться от нового этапа, в который я так упорно не хотела шагать.
– Вам станет гораздо легче, вот увидите. Кожа головы перестанет зудеть. Парик будет держаться лучше. Давайте! Мы все сделаем аккуратно.
Испуганная, я задумалась. Черт побери, действительно, ну сколько можно собирать пряди волос с подушек? И куда я пойду стричься? К своему мастеру, который никогда меня короче «каре» не стриг?
Решилась. Отправила Мишу прогуляться, попросила развернуть меня от зеркала, чтобы не быть свидетельницей печального расставания. Спустя несколько минут дело было сделано…
Мягко развернули кресло. Сказали, что уже можно смотреть. Я открыла глаза – и крик, глухой, тоскливый, застыл в тишине салона. Из зеркала на меня смотрела напуганная, жалкая, некрасивая, к тому же лысая женщина.
Я не узнавала себя. Более того, незнакомая женщина была мне неприятна. Я не видела ни стойкости, ни характера, ни харизмы, в которых была уверена. Только бесконечные боль и горе.
Раньше времени вернулся муж. Я увидела в зеркале его растерянное лицо – и зарыдала навзрыд.
Без волос это была уже совсем другая я.
Глава семнадцатая, в которой я объявляю войну
В период