она принялась извиваться и пыталась высвободить руки, но только причинила очередные страдания. Ей удалось избавиться только от кляпа. Но она затихла, в ужасе прислушиваясь к тому, что происходило снаружи. Ни единый звук, – а их было множество: от внезапного воя ветра, который налетел, словно желая выказать протест против происходящего, до беспрестанного гомона, которое производило племя этих полудиких, – не мог толком ничего сказать. Слабый стон Филиппа перешел в крик, а затем в сиплый хрип, который вскоре внезапно оборвался. Мадлен показалось, что они стащили мертвое тело юноши и принялись терзать на части, лакать кровь и раздирать плоть зубами…
Слезы накатили на глаза, и девушка попыталась подобраться к бреши в холсте. К сожалению, этого не удалось сделать – поводок, на который ее посадили, оказался слишком коротким.
Тем временем погода резко стала ухудшаться. Ветер усилился, и небо заволокло тучами.
Мадлен долго терзалась в путах, желая, если не ослабить узлы, так хоть переломать реи, чтобы освободиться от привязи. Но тщетно. Пришлось лечь набок, как позволяла веревка и попытаться успокоиться.
Табор долго не расходился. Цыгане шумели, затем Гарсиласо принялся что-то объяснять на их языке, а соплеменники едва дыша, внимали его словам. Он рассказывал про Америку и, под монотонный звук его голоса девушка едва не задремала.
Потом воздух сотрясся от невероятного шума: цыгане принялись громко петь, бить в бубны и играть на виолах. Топот их босых ног, отплясывающих дикий танец вокруг костра, содрогал землю, казалось, до основания.
Празднество в честь предстоящего путешествия на райский континент смолкло лишь глубокой ночью с первыми каплями дождя.
В надежде, что Джаелл, или Жозе наконец придут и освободят ее, Мадлен пролежала связанная в одном положении, не имея возможности пошевелить хоть пальцем. Но о ней словно позабыли вовсе.
V
. Побег
Длинный темный коридор тянулся, точно вел в бесконечность. Мадлен шла на ощупь, нервными пальцами касаясь холодного камня стены. Выступ, ниша, дверь, гладкий алебастр… Вновь выступ, вновь ниша, дверь, но не та… Мадлен точно знала, что от поворота слева нужно насчитать седьмую.
Дернув ручку, девушка нашла открытой комнату, к которой столь долго пробиралась. Воистину Господь благоволит ей. Она тихо вошла. Все пространство помещения было залито светом луны. Полог большой кровати задернут. Мадлен тотчас распахнула его.
О да! Та, кого она искала, почивала в эту ночь одна.
С невозмутимым спокойствием Мадлен приблизилась к ажурному столику, на коем оставили графин и бокал с недопитым вином. Вынув из корсажа небольшую горошину, она опустила ее в пурпурную жидкость. Горошина упала на дно, медленно вздымая кверху стремительные пузырьки. Следом, вооружившись огнивом, ночная посетительница принялась за все свечи, что смогла здесь отыскать.
В комнате стало уже совсем светло, когда хозяйка опочивальни наконец промычав что-то, открыла