один повод для уныния, Филипп, паршивый младенец, которого я ношу.
– Младенец?! – Ошарашенно воскликнул Лессар, вытаращив глаза. – Да с чего ты взяла… вот ерунда… откуда он появился?
– Хм, ты вовсе растерял остатки ума, маленький сластолюбец? Откуда бы появиться ребёнку, должно быть непорочное зачатие, как у мамаши распятого. – Грубо рассмеялась Эмильена.
– Оставь, я совсем не это хотел сказать. Я попросту не ожидал, что наши новые тела способны сыграть эдакую глупую шутку. На что нам сдался этот несчастный? Уж чего-чего, а отцовских чувств я сроду не питал, хотя наверняка успел наплодить кучу ребятишек ещё в прошлой жизни.
– Ты, думаешь, у меня возникает желание стать матерью? Единственное дитя, ради которого я когда—то пожертвовала жизнью, был и остаётся Джулиан. И мне жаль до слёз, что не я произвела его на свет. А что касается плода наших с тобой развлечений, лучше бы ему вовсе не появляться. Не волнуйся, я знаю, как решать такие дела
– Кому же, как не сводне знать это, дорогая. – Глумливо подмигнул барон. – Однако тебе следует поторопиться, пока твоя зануда нянька, что вечно суёт свой нос, куда не следует, не пронюхала об этом.
Но, Филипп-Анри наделил Клементину излишней прозорливостью, ни единая душа в особняке Клермон де Винье и подумать не могла о положении мадемуазель. Хотя Эмильене стоило не малых усилий тщательно скрывать своё состояние. Несмотря на отчаянные попытки и богатый опыт сводни и потаскухи, ей никак не удавалось освободиться от младенца до его рождения. Она немилосердно затягивалась в корсет, носилась верхом на лошади, пила отвары, которые тайком варила по ночам в своей комнате, твердила заклинания, но ничего не помогало. Эти бесплодные попытки доводили её до бешенства. А Филипп-Анри лишь пожимал плечами. Да стоит ли так злиться, раз уж это случилось, пусть негодный младенец родится, как положено. В конце концов, их свадьба давно решённое дело и глупая родня вряд ли начнёт скрупулёзно высчитывать даты. Эти недоумки вполне проглотят историю о слишком ранних родах, только и всего. А после, ребёнка останется только вручить оголтелым от любви бабушкам и няням и забыть о нём. Юная баронесса в сердцах разрывала веер или платок, словом первое, что попалось под руку. Ну не дурак ли барон Лессар? Какая свадьба? Он что забыл, как уже много лет не может приблизиться к церкви ближе, чем на десять шагов? Всё это время оба старательно ищут причины отказа для посещения месс и праздников и лгут, что ходят туда в другие дни. Успел запамятовать, как его стало колотить в припадке, стоило явиться к городскому собору на пасху? Как он извивался на земле, и изо рта хлестала пена? По счастью, глупая родня и соседи вообразили, что его настигла хворь что, сгубила его папашу. И даже настоятель не усмотрел подвоха. И как сама Эмильена лишилась чувств прямо на пороге часовни. А после, очнувшись, едва не умерла от удушья, когда мать повела её на мессу по умершему брату. Вот славная картина, когда на венчание им двоим придётся зайти