даже зная о кровавой природе его обладателя? Ведь тем ее «нравится» и ограничивалось, она бы в жизни не рискнула даже помыслить о большем. Еще не сошла с ума. Сожаление – вот максимум, на который мог рассчитывать Аверонский, если бы задался целью очаровать ее. На который мог рассчитывать вампир. А человек? Или даже вампир, если у него вдруг окажется душа?
Да нет, глупости. Дело не в авторах-теоретиках, мастерски оперирующих лишь собственными догадками, в жизни не видевших ни одного вампира и, скорее всего даже не верящих в их существование. Дело в том, что убийство – это всегда бездушие. И вот на это возразить было нечего. Пусть убийца из «Леона» боготворил свою ктенанту и пил исключительно молоко, от этого он не переставал быть убийцей. Пусть Аверонский божественно играл на фортепьяно и разбирался в мировой живописи. Душа к этому отношения не имела.
Долго еще Софи могла сидеть вот так, ведя мысленные дебаты в попытке разобраться, если бы не раздались тяжелые шаги и скрипучий, как заржавленные дверные петли, голос не вспорол полумрак зала:
– Есть кто? Библиотека закрывается.
Софи испуганно глянула на часы. Ну беда! Без десяти восемь! Торопливо схватив книги, она выскочила на свет.
– Простите, Ирина Анатольевна! Зачиталась. Куда убрать?
Библиотекарша смерила ее неприязненным взглядом поверх толстых стекол очков:
– Иди уж. Оставь здесь.
Наспех поблагодарив, Софи натянула на себя куртку, убрала блокнот с карандашом в сумку и выскочила в коридор, а оттуда – на лестничную площадку. Она давно должна была вернуться домой: пробежать несколько кварталов, обогнуть Бастионную горку и нырнуть в Старую Ригу. В центре города всегда было светло: горели огни кинотеатров, сияли витрины магазинов, светились окна бесчисленных кафе и баров. Плохо только, что дома наверняка волновались, аккумулятор в телефоне некстати разрядился. А еще у нее сегодня был день рождения…
Идти по вечернему городу и впрямь было легко, пока Старая Рига с ее мощеной мостовой и узкими переулками не приняла Софи в свои мрачные средневековые объятия. Тут Софи ускорила шаг, сердце в груди забилось быстрее. Осталась позади бесформенная крошечная площадь, куда выходили двери сразу трех банков, скрылись из виду жуткие красные тенты и столики с надписями «Coca-Cola». Неприятное предчувствие мурашками поползло по коже…
– Вечность без любви не стоит того, чтобы ее прожить, – меланхолично протянул скучающим голосом кто-то, притаившийся во мраке подворотни.
Софи вздрогнула, озираясь. Из густого ночного мрака в тесном переулке вынырнул субтильный юноша: темноволосый, напомаженный, бледный как смерть, с налитыми кровью бычьими глазами, ужасно контрастировавшими с рокерским прикидом.
– София, как же я по тебе скучал, – тяжко вздохнув, изрек он.
– Не подходи, Виктор, – Софи попятилась, нащупывая дрожащей рукой цепочку на шее и вытягивая из-за воротника крестик.
– Почему? –