Софи нащупала позади себя ручку двери.
– Мы были бы чудесной парой! – драматично взвыл вампир, неожиданно впадая в бешенство. Он и при жизни не отличался уравновешенностью, но после того, как некто из прихвостней Аверонского закусил им на ужин, превратился в конченного неврастеника. – И будем еще не одно столетие.
Дверь оказалась заперта. Уже не таясь, Софи в отчаянии подергала за ручку – куда там! Кинув затравленный взгляд на Виктора, она рванулась прочь.
– От меня не скроешься! – ей в спину ударил взрыв сатанинского хохота. Мимолетный шелест крыльев – и вампир грянулся перед ней оземь, наслаждаясь собственной силой – и ее страхом. Софи ударилась в его худосочную грудь и отскочила, готовясь метнуться обратно.
Однако прежде, чем ей выпала возможность снова испытать везение – или, точнее, невезение, – кто-то схватил Виктора сзади. Софи остолбенела, глядя на то, как эффектно вырисовывается из тьмы Александр Аверонский, придерживая Виктора за шиворот.
– Это ты угнал машину из моего салона? – вежливо осведомился он, не обращая на Софи внимания.
Ноги Виктора оторвались от земли, и он захрипел и задергался, суча руками.
– Ответ не верный. Повторяю вопрос: куда ты дел Феррари 488 GTB две тысячи пятнадцатого года? Если не скажешь и на сей раз, конец твой будет печален.
Выпучив глаза, Виктор уставился на аккуратно отесанный, круглый деревянный колышек с резным набалдашником на конце рукояти – для пущей острастки Аверонский неторопливо продемонстрировал его во всех ракурсах. Виктор снова издал задушенный, утробный рокот. Воротник застегнутой куртки пережал ему горло, и даже если чистосердечное признание вкупе с раскаянием рвалось наружу, выдавить из себя членораздельного слова он попросту не мог.
Аверонский с сожалением хмыкнул:
– Ну, тебя предупреждали.
И не потрудившись даже замахнуться, точным движением вогнал кол в хилую грудь по самое основание. Дерево вспыхнуло, вокруг него тугим узлом завязался жгут белого пламени и расползся по дергающемуся телу, сдирая кожу, мышцы, сухожилия и кровеносные сосуды и перетирая в пыль кости. Спустя мгновение о существовании Виктора напоминал лишь осыпавшийся на мостовую пепел.
Аверонский брезгливо отряхнул руки, затем повернулся к Софи. Та застыла, ни живая ни мертвая, холодной ладонью тщетно охлопывая себя по карманам, бессознательно ища хоть какое-нибудь оружие.
– А, Софи, добрый вечер. Прошу прощения, я, кажется, помешал вашему общению.
– Ничего, – выдавила она. – Виктор уже… собирался уходить.
– Да, я заметил, – с ноткой иронии согласился Аверонский и стряхнул с рукава пальто несуществующие пылинки. – Надеюсь, вы успели выяснить отношения? А то я несколько погорячился.
Софи сглотнула – лишь воздух покатился по пересохшему горлу – и констатировала:
– Вы спасли меня.
– Ну разумеется, я тебя спас. Для себя.
О, нет.
– Не дрожи, моя милая. Я уже ужинал сегодня и тебя не трону. День рождения – это святое.
– А… – Софи покосилась