и расщелкнула заколку на затылке. Коса рухнула на спину, тугая и толстая, как канат. Софи с досадой вплела в нее растопыренные пальцы и принялась раздирать спутанные пряди волос. Наградила природа, ничего не скажешь! Кому два пера на голове, а кому два килограмма пакли, от которой расчески ломаются. А может, причесываться надо было чаще, чем два раза в неделю?
Она усмехнулась. Как ни странно, от самоиронии полегчало. Теперь стоило добавить красок. Глаза она трогать не стала, а вот губы не грех было подчеркнуть.
– Ты когда-нибудь уйдешь? – осведомился Макс, снова высовываясь в коридор. – Боже, Софи, что ты с собой сотворила?
– Нравится?
– Свят, свят!
– Дурак.
Софи сунула ноги в кроссовки, запихала шнурки внутрь и подхватила сумку и зонт.
– Сама дура, – поддразнил Макс. – Кикимора.
Софи захлопнула за собой дверь.
Пара сегодня начиналась в десять, можно было не торопиться. Прогуляться по аллеям «Эспланады». Насладиться тишиной и лиственным ковром под ногами, раздавить пару почерневших колючек от каштанов в прозрачных лужах, где отражались древесные верхушки и куда падали редкие тяжелые капли дождя, расходясь круговой рябью. Глухой шум машин, проезжавших по шоссе за зданием Академии, казался отголосками из другого мира. А здесь царили покой и умиротворение.
Виктор любил писать тут стихи. Прямо в центре города, отгороженном от окружающего всего лишь двумя домами и еще воображением. Прямо на той скамейке, растерявшей все перекладины сиденья и спинки, кроме одной. Прямо в ее присутствии. Софи нахмурилась: воспоминания нахлынули под стать ассоциациям с кровью. Странно, но она была не в силах вспомнить других моментов их недолгого и довольно прохладного романа, замешанного скорее на общих увлечениях, чем на обоюдной симпатии. Впрочем, Виктор мог думать и по-другому. Память услужливо и в подробностях воспроизводила перед мысленным взором Софи вампира, но не человека. Жестокая память.
Телефон в куртке тоненько запиликал незатейливую музыку. Софи подождала, пока включится полифония и отгрохает половину композиции, и только после этого приняла вызов.
– Софи! Чаошки!
– Привет, Инга.
– Анатомия отменяется, ты в курсе? – радостно прокричали из трубки. – Эзерс снова на больничном. Гуляем, Соф!
– Постой, точно?
– Зуб даю!
Инга в своем репертуаре.
Перекинувшись с ней еще парой ничего не значащих фраз, Софи отправила телефон обратно в карман и на минуту замедлила шаги, почти остановившись. Что теперь? Домой возвращаться? Сидеть три часа у Академии? Расположиться в парке и порисовать? Сходить к Бастионной горке? Она медленно двинулась вперед, глядя под ноги, и они сами понесли ее по давно заученному пути. Туда, куда она любила возвращаться снова и снова, чтобы уединиться, вспомнить, помечтать. Софи свернула на набережную.
Город просыпался. Проносились по мокрому от ночного дождя шоссе машины, и Софи провожала их яркие красные огни со щемящей тоской в сердце. Вантовый мост – раздвоенная внизу