в попытке согреться, она давно начала жалеть о скоропалительном вызове, брошенном Аверонскому. Внутри у нее все дрожало, и мысль о трусливом бегстве все назойливее вертелась в голове.
Софи злилась на надоевший зонт, на какого-то тощего типа с серым дипломатом, таскавшегося за ней хвостом, куда бы она ни направилась, и явно набиравшегося храбрости для знакомства. На звон воды в крошечных ручейках-водопадах, стекающих по каменистому руслу. На безысходное свинцовое месиво облаков, грузно ползущих по небу. На промозглую осень. Вдобавок ко всему, в новой куртке было ужасно неудобно, а растрепанные ветром волосы напитались изморосью и отяжелели. Ей следовало забежать домой и переодеться – за полтора часа успела бы обернуться. Но она не забежала. Дома мог быть Макс, сачкующий с уроков, и уж наверняка – Андрей Васильевич, у него сегодня выходной. Смогла бы она удержаться от искушения поделиться с ними грандиозной новостью? Не уверена. А ведь она чувствовала: от ее молчания зависело слишком многое. «Величайший из вампиров» – Софи невольно улыбнулась – вдруг стал уязвимее ребенка. Напряжение и испуг явственно сквозили в его голосе. Знал ли он, что так случится, или безумная метаморфоза застигла его врасплох? Столько вопросов, столько эмоций, столько нервов.
В двадцатый раз глянув на старенькие наручные часы – опаздывает! – Софи обхватила себя руками за плечи и вдруг сквозь деревья увидела, как заворачивает к киоскам внизу, за дорогой, неизменный черный BMW. Хищный, как акула, поразительно точно отражающий темперамент своего владельца. Сердце ухнуло в глубокий, холодный колодец и там взорвалось бешеной пульсацией. Кровь прилила к лицу. Софи вскинула руки и прижала ладони к щекам. Ну вот, дождалась.
Что теперь? Спускаться? Или подождать, пока сам поднимется? Если удачно встать, снизу ее не больно-то и разглядишь.
Аверонский вышел из машины, хлопнув дверцей, и направился к киоскам. Софи наблюдала. Лохмотья мокрых октябрьских листьев на ветках деревьев почти загородили весь обзор. Что ему понадобилось у ларьков? Чебурек с «котятами»? Софи нервно хихикнула и подскочила от неожиданности. В куртке запищал телефон.
– Видишь меня? Спускайся.
Она не ответила, быстро отключив связь. Постояла, тупо уставившись на ни в чем не повинный мобильник. Вот тебе и первый ответ.
Аверонский дожидался, пока она спустится, облокотившись на машину и неторопливо доедая какой-то пирожок, завернутый в промасленный бумажный пакет. Чисто выбритый, в солцезащитных очках. Маскировался, что ли? Пытался слиться с толпой? Крайне неудачно: такую аристократическую осанку и надменно вздернутый подбородок толпа не принимала, выплевывала как чужеродный элемент.
Софи перебежала дорогу. Аверонский тем временем скомкал пакет и прицельно отправил его в ближайшую урну для мусора.
– Бумажку нужно было швырнуть на тротуар, – заметила Софи, останавливаясь.
– Зачем?
– Чтобы соответствовать новому образу. Вы же у нас теперь мажор, сын какого-нибудь столичного криминального авторитета.
Аверонский внимательно посмотрел на урну, Софи – на полоску зубов между его приоткрытыми губами.
– Для