авторскую мотивацию – поэтическую этимологию, а также паронимическую аттракцию, т. е. распространение фонетического сходства на смысловое.
В тех случаях, когда Цветаева актуализирует этимологию слов, отчетливо однокоренных в современном русском языке, художественные задачи поэта весьма разнообразны. Прежде всего, это аргументация образа усилением его чувственной основы, связанной с мотивированностью производного слова или фразеологизма:
Есть счастливцы и счастливицы,
Петь не могущие.
Им – Слезы лить!
Как сладко – вылиться
Горю – ливнем проливным!
В подобных случаях цветаевские контексты нередко содержат цепочки однокоренных слов, развивших в языке разные значения благодаря своей собственной сочетаемости. Цветаева собирает воедино их прямые, переносные и фразеологически связанные значения, тем самым семантически обогащая каждое из слов общего словообразовательного гнезда:
Обнимаю тебя кругозором
Гор, гранитной короною скал.
‹…›
…Крýгом клумбы и крýгом колодца,
Куда камень придет – седым!
Круговою порукой сиротства,
Одиночеством – круглым моим!
Пример показывает, что в сферу образности каждого из слов с корнем -круг- вовлекаются те языковые связи, а следовательно, и потенциальные в языке значения, которые однокоренные слова приобрели благодаря переносному употреблению и функционированию во фразеологическом обороте. Две фразеологические единицы круговая порука и круглый сирота, реализующие в языке разные переносные значения слов с корнем -круг-, оказались контаминированы, слиты в одну единицу круговою порукой сиротства подобно междусловному наложению (Янко-Триницкая 1975). Контекст настолько подготовил мотивировку сочетания круглое одиночество в значении ‘абсолютное одиночество’ смыслом круглое ‘охватывающее со всех сторон, способное обнять, вместить’, что компоненты этого сочетания разбиваются знаком тире, сигнализирующим превращение десемантизированного в языке определения круглое в составе фразеологического оборота в лексически значимое и мотивированное первичной образностью. В черновой тетради Цветаевой есть запись о замысле этого стихотворения из цикла «Стихи сироте»: «Решить: Я сама – тем, что я вижу, т. е. горы, замок и т. д. – мое средство. Я – ими. Либо: подобно тому, как. – Первое – лучше, сильнее; но тогда очень следить, чтобы не перейти на подобия. Одно: я сама становлюсь вещью, чтобы ею обнять. Другое: я, человек, обнимаю рядом вещей… Нужны вещи безотносительно-круглые: клумба, башня, кругозор, равнина» (БП-1965: 761). Помещение слова кругозор в ряд «безотносительно-круглых вещей» в записи Цветаевой очень показательно, так как принципиально важным элементом ее мировосприятия является восприятие абстрактного