до конца моей жизни по четыреста фунтов в год. Причем это соглашение должно иметь силу, какие бы случайности ни произошли.
– Что он хочет этим сказать?
Беллингэм нахмурился и сказал с недоброй усмешкой:
– Он имеет в виду следующее: если когда-нибудь в будущем тело вдруг найдется и, таким образом, можно будет исполнить волю брата относительно погребения, он тем не менее удержит все состояние, а мне будет продолжать выплачивать четыреста фунтов в год.
– Черт возьми! – воскликнул я. – У него губа не дура!
– Но в том случае, если тело не будет найдено, он теряет по четыреста фунтов в год в течение всей моей жизни.
– И вы, кажется, отклонили его предложение?
– Да, категорически. И дочь моя со мною согласна. Но я не уверен, вполне ли правильно я поступил. Я думаю, что надо дважды подумать, прежде чем сжечь свои корабли.
– Говорили ли вы с мистером Джеллико об этом деле?
– Да, я видел его сегодня. Он очень осторожный человек и поэтому не советует мне ни того, ни другого. Но мне кажется, что он не одобряет моего отказа. Он даже сказал, что синица в руках лучше журавля в небе, особенно когда этого журавля и не видать.
– А как вы думаете, может он обратиться в суд без вашей санкции?
– Этого он не хочет. Но мне кажется, что в том случае, если Хёрст будет настаивать, то принудит его. Кроме того, Хёрст, в качестве заинтересованной стороны, может непосредственно обратиться в суд; и возможно, что после моего отказа он так и поступит. По крайней мере таково мнение Джеллико.
– Все это ужасно запутано, – согласился я, – и неужели поверенный вашего брата, мистер Джеллико, не говорил ему, что он нелепо составил свое завещание?
– Говорил. По его словам, он даже умолял брата позволить ему написать завещание в другой форме. Но Джон и слушать не хотел. Бедняга! Иногда он бывал очень упрям.
– Можете ли вы принять теперь предложение Хёрста?
– Нет. Благодаря моему раздражительному характеру я тогда категорически отказался. Я был чрезвычайно изумлен его предложением и даже рассердился. Вы ведь помните, что в последний раз брата моего видели живым в доме Хёрста… Впрочем, я не должен занимать вас своими проклятыми делами, раз вы пришли только затем, чтобы дружески поболтать со мной. Но вы помните, я ведь честно вас предупреждал об этом.
– Вы себе представить не можете, как меня заинтересовало ваше дело! – возразил я.
Мистер Беллингэм мрачно усмехнулся.
– Мое дело? – повторил он. – Вы говорите так, словно я представляю любопытный экземпляр преступника-сумасшедшего.
– Я смотрю на вас с глубоким уважением, как на центральное лицо этой странной драмы. Да и не я один смотрю так на вас! Может быть, вы помните, я говорил вам о докторе Торндайке?
– Конечно, помню.
– Как раз сегодня я его встретил, и мы долго с ним беседовали. Я взял на себя смелость упомянуть о нашем знакомстве. Может быть, я поступил неправильно?
– О