Райли Редгейт

7 способов соврать


Скачать книгу

ку-ку, безумие.

      Безумие – потому что я слышу ноты в тишине,

      мягкие баритоновые ноты,

      и, как бы быстро я ни играла,

      как бы ни растягивала пальцы,

      как бы чисто ни резонировало вибрато,

      я не в силах заглушить запомнившийся звук.

      Смычок дрожит в моей правой руке,

      и под левой пиццикато срывается.

      Начни сначала. Еще раз. И еще раз.

      Те двое, как ни стараются, узнать ничего не могут.

      Те двое… они никогда не догадаются.

      Каждый божий день я сижу, словно каменная, за плитой из полированной сосны – спина прямая/нога на ногу/локти ниже стола/глаза опущены, –

      уклоняясь от вопросов и прячась от теплых голосов.

      С теми двумя я уже многие месяцы не могу быть правдивой –

      многие месяцы я вообще не могу слова произнести без страха, что у меня вот-вот одеревенеет язык.

      А они все так же называют наш дом родным домом.

      Но я лишена своего дома. Я – жидкая колышущаяся масса.

      Чаша переполнена.

      Чем измерить семь дней одиночества? Вздохами, взмахами ресниц, ударами сердца?

      Цифрами? Вопросами?

      Нет:

      щипками, я думаю,

      вырывающими время из чувствительной кожи.

      С болью, секунду за секундой.

      Молча я поглощаю пищу.

      В минувшую субботу я поглощала шум, и свет, и движение возбужденных тел.

      И много пила. Напивалась,

      пока не свалилась на пол.

      В минувшую субботу я забыла чувство одиночества. Вообще забыла, что значит чувствовать.

      Забыла неуклюжие пальцы и кленовые грифы,

      сердечные струны и скрипичные,

      теплые простыни и хрустящую бумагу.

      Забыла начало и конец. Da Capo al Fine[9].

      (Продержись до выходных, Джунипер.

      И ты снова сможешь забыться.)

      Оливия Скотт

      Сидя в гостиной, я слышу бряцанье ключей. Наконец-то. Это, должно быть, Кэт.

      Я захлопываю книгу и иду на кухню, включаю там свет. Задрипанный светильник на полочке освещает деревянную поверхность стола. Холодильник безо всяких магнитиков и картинок стоит на квадратном сером коврике. Такое впечатление, что интерьер нашего дома создан по моделям из непопулярной рубрики «Тюрьмы» в журнале Better Homes and Gardens[10]. А мне так хочется развесить всюду тыквы и сосновые шишки, которыми мы всегда украшали дом в ноябре, когда с нами была мама. Еще и трех лет не прошло, но это было словно в другой жизни.

      – Привет, где была? – спрашиваю я, когда Кэт закрывает дверь. – Я звонила тебе раза три, наверно.

      – Знаю. – Она сбрасывает туфли рядом с холодильником.

      – Твоя репетиция закончилась почти час назад.

      – Знаю, – повторяет она. – Спасибо за информацию, сестричка-вертолет.

      Прозвище неприятно резануло. Я стараюсь не терять самообладания.

      – Папа работает до одиннадцати. Попросил, чтобы мы не шумели, когда он придет домой. Ему нужно хорошенько выспаться, поэтому… ну, не знаю… наушники, что ли, надень, если будешь играть.

      Кэт