подойдёт очередь, а сахар-то и кончится. Вот обидно-то будет, так обидно!
– Да, – подтверждает её слова соседка по очереди и обе тяжело вздыхают. Каждая думает о чём-то своём, сокровенном.
О чём думает моя мама, я не знаю. Сейчас я предполагаю, что думала она о том, что из шести килограммов не наваришь варенья на всю зиму, кроме того детям нужен не только чай, но кисель, компот, какао.
– Ягод много, и в лесу, и в огороде у матери, – мысленно говорила она, – да толку что?!
На всю семью варенья не наваришь, но бог даст, ещё подвезут как-нибудь, главное, чтобы узнать вовремя, когда.
А мне не до её забот, мне скорее бы к витрине поближе. Может быть, мама купит моих любимых конфет в обёртке «Золотой улей». Фантик красивый, на нём пчелиные соты, а в них золотистый мёд, но сами конфеты, конечно, лучше, они сладкие и вкус у них медовый.
Долго стояли в очереди, несколько часов. Когда подошла наша очередь, солнце уже было высоко над головой. Мать неторопливо достала наволочку и, приобняв меня за плечи, сказала тёте продавщице, что нас двое. Затем разложила на прилавке, густо засыпанном маленькими кристалликами сахара, свой белый мешочек-наволочку.
Я молча стоял рядом и мысленно просил тётю, чтобы она аккуратно ссыпала сахар в наш мешочек, чтобы ни одна крупинка его не упала на прилавок.
Домой пришли уставшие, но в приподнятом настроении, мать счастлива, купила сахар, у меня радостная улыбка на лице. Я знаю, в сумочке у мамы лежит кулёк из плотной серой бумаги, а в нём мои любимые конфеты «Золотой улей». Конфеты, конечно, не мне одному, а всей семье, но я знаю, что ни она, ни отец не возьмут себе ни одну. Конфеты будут поровну разделены между братом и мной. Я обязательно дам одну конфетку маме и одну папе. Для любимых мамы и папы мне не жалко конфет.
Я с наслаждением и долго сосу конфету, жевать, значит, быстро её съесть, а мне хочется растянуть удовольствие. Остальные конфеты я прячу за картину, что наискосок прикреплена к стене возле моей кровати. «На чёрный день» – рассуждаю я, точно не зная, что это такое, но догадываясь. Но чёрный день приходит через минуту после поглощения первой конфеты, затем ещё через минуту наступает второй чёрный день, потом третий и так до тех пор, пока за картиной не остаётся ни одной конфеты. Всё, чёрные дни кончились быстро, как и мгновенно растаяли все мои конфеты. Хожу по комнате и думаю: «Ну, почему конфеты кончаются тогда, когда их очень хочется». Потом я начинаю подозревать, что конфеты закатились в какую-то ямку за картиной и лежат сейчас там, а я даже и не знаю об этом. Мой взгляд загорается, я заглядываю за картину, внимательно осматриваю всё пространство, но за ней только тонкий слой пыли и больше ничего нет. Я тяжело и горестно вздыхаю и с потухшим взглядом отхожу от картины, на которой красивая тётя в чёрной одежде едет в карете. Проходит минута, другая и третья, мой взгляд бегло осматривает комнату и останавливается на машинке. Вскоре,