выше, я был очень робок, и эта стеснительность не давала мне понять, что я нравлюсь Ларисе так же сильно, как и она мне. Я ни разу не пригласил её в кино, ни разу не угостил мороженным, не написал ей ни одного поздравительного письма, а она мне писала, и в этом я был уверен, так как прекрасно знал её почерк. Каждый год, вплоть до поступления в военное училище, она поздравляла меня с днём советской армии и с новым годом. Её письма отличались от писем других девочек, поздравлявших меня с этими праздниками, не только ароматом бумаги, но и открытыми словами. Она прямо говорила мне о своей любви, а я молчал.
– Мальчишка и девчачьи игры, – можешь сказать ты, потомок, но что поделаешь, если нравится девочка и хочется быть рядом с ней.
Как написал выше, мне очень нравилась Лариса, и я был готов играть в любую игру, лишь бы она была рядом, собственно так и происходило. Игры устраивала она, а когда её на улице не было, мы, мальчишки, играли в свои игры. Игра в зоску, подпинывание свинчатки на количество раз. Выигрывал тот, кто подпинывал её больше всех, не уронив на землю. Только ногой и без помощи рук.
Свинчатка – это свинцовый диск диаметром 3 – 3.5 сантиметра к одной стороне, которой был приклеен кусочек меха.
Я плохо играл в эту игру и постоянно проигрывал, поэтому редко принимал в ней участие. С мальчишками в основном играл на деньги, в чёт-нечет, в чику (пристенок) и другие.
Когда улице собиралась вся детвора – мальчики и девочки, играли по другим правилам.
Набегавшись и напрыгавшись за день, вечером мы садились на скамью у моего дома и играли в испорченный телефон. Смысл игры заключался в том, чтобы просто посмеяться, разрядиться от энергии, впитанной за день. Игроки садились на длинную скамью (или становились в ряд), первому из них ведущий шептал слово, это слово скороговоркой на ухо предавалось второму игроку, он в свою очередь тоже скороговоркой шептал его на ухо третьему, третий – четвёртому и так до последнего. Слова, естественно, разобрать было невозможно. Потом, начиная с первого игрока, все по-порядку говорили вслух то слово, которое было услышано им. Слова, конечно, были на тарабарском языке, что вызывало у игроков не улыбку, а заразительный смех. После всего ведущий называл правильное слово и все вновь пускались в смех. Часто играли в «Гуси лебеди, но это тогда, когда в нашей среде было много игроков.
В начале этой подвижной игры мы палочкой очерчивали птичий дом (гусятник), в котором должны были жить гуси-лебеди и их хозяин. На другой стороне площадки очерчивали поле, куда птицы должны были прилететь на кормёжку. Между гусятником и полем рисовался круг – логово, в нём жил волк. Далее все игроки становились в круг, и простой считалкой выбирался волк и хозяин стаи птиц, остальные становились гусями-лебедями. После этого все становились на свои места, и начиналась игра. Происходил диалог между хозяином и гусями. Хозяин говорил:
– Гуси, гуси! – говорил хозяин.
– Га-га-га! –