всё тонко завуалированно, и всё же с этим вторым выводом я тоже не согласен. В моём понимании сознание есть эпифеномен структуры мозга. Наш мозг так устроен, что сознание, хотя и является реальным, никак не может влиять на физический мир, поскольку является только производным от функций мозга. А уж об энергоинформационной природе сознания вообще говорить не хочу. По мысли тех «мудрецов» получается, что человек робот, а не личность, работающий по программе извне.
Теперь о том, что навеяло мне сознание. Рассказа не будет, просто отдельные факты.
Факт первый.
Я мог пойти по крутой тропе, но не вверх познания чистого мира, а по наклонной вниз, где из подростка формируется отрицательный тип. Старшие пацаны учили нас, малышню, драке, пить вино, курить, играть в карты на деньги и т. д. Предполагаю, что за всем этим стояли взрослые мужчины, имевшие по несколько ходок в лагеря и тюрьмы. Из нас они хотели сделать подобных себе, но более, полагаю, вырастить из способных мальчиков грамотных, интеллектуально подкованных юношей, дать им образование в высших учебных заведениях и далее влить во властные государственные структуры, а это деньги. К нам приставляли девочек лёгкого поведения, они учили нас целоваться, приглашали к себе домой и без стеснения предлагали ложиться с ними в постель. К счастью я до этого не дошёл, всегда считал, что это не достойно мальчика. Не прилично быть с девочкой в тёмной комнате, тем более, лёжа с ней на диване или в кровати.
Девочек, как и нас мальчиков, воспитывала улица, но если мы долго оставались глупенькими малышами, то девочки взрослели быстро, быстрее нас познавали взрослую жизнь. А познав тайное, пытались вовлечь и нас, своих ровесников ребят в порочный круг. Многие из моих товарищей по улице быстро отдались их власти, а меня от всего этого хранила судьба и оберегала мать.
Факт второй.
Мать умело направляла меня в нужное русло, привлекала к спорту и труду, вовремя отправляла на пригляд к своей матери в посёлок Ильича. Спорт я любил, занимался в секции вольной борьбы, затем в самбо. Не было времени и предаваться безделью. С болезнью отца и призывом брата в армию заботы о доме легли на мои плечи. Принести воды из колонки, что на пересечении улиц Чехова и М. Горького, распилить на козлах бревно двуручной пилой (одному, без помощи извне), и наколоть дров, перетаскать вёдрами в сарай машину угля, чтобы потом этим углём всю зиму обогревалась моя семья. Не берусь утверждать на все сто, предполагаю, нашим углём и дровами пользовались не только мы, но и наши соседи. За все десять лет проживания в одном доме я ни разу не видел, чтобы кто-то из них покупал уголь и дрова и загружал топливо в свой сарай. Сосед Павел Воронец, пьяница и тунеядец, уволенный из армии из-за пристрастия к спиртным напиткам не задерживался долго на одной работе, отовсюду его гнали за пьянство и денег у него никогда не было, а когда появлялись, пропивал. Его семья –