её бледное лицо, покрытое испариной, и вышел, не в силах смотреть, как её снова выворачивает.
Расспросил деревенских, ближайший лекарь живёт далеко, и местные его не жалуют: он всем делает лишь кровопускание. Только этого Патриции сейчас и не хватало!
– Как же вы лечитесь?
– Ходим к знахарке, – полушёпотом сказал старший сын хозяина дома и огляделся вокруг, стараясь, чтобы никто его не услышал. – Люди поговаривают, что она ведьма. Как-то раз местный священник народ собрал, чтобы разобраться с ней, да так и не смог, заколдовала она его, парализованный до сих пор лежит. С тех пор все боятся её, но куда деваться, всё равно тайком ходят, когда прижмёт какая-нибудь хворь.
– Покажешь дорогу?
– Отец узнает, что я рассказал, вылупит!..
– Я буду нем, как рыба.
– Ладно, пойдёмте! – он снял передник для работы, и мы ушли со двора.
– В лесу дорог нет, только тропы, и то малоприметные, труднопроходимые, без меня потеряетесь!
Парень спешил, и я еле поспевал за ним. На вид ему было не больше четырнадцати лет, крепкий и рослый мальчик, с густыми чёрными как смоль волосами.
– Тебя Валентино зовут?
– Да, мой господин.
– Спасибо, что согласился помочь, я тебя отблагодарю и если нужно от отцовского гнева прикрою.
– Благодарю, синьор! Мне искренне жаль Вашу донну. Мамка моя тоже с последним братишкой, ох как намучилась, чуть не померла! Что ж мы, нелюди? Всё понимаем!
– И как ты ориентируешься в этих дебрях?
– С детства я тут, каждый кустик знаю, все тропинки знаю, и с закрытыми глазами, если надо, бабушкину лачугу найду.
– Как ты ворожею назвал?
– Бабкой Филореттой все кличут. А я её люблю, она добрая ко всем, кто к ней с добром: всегда угостит, приголубит. В слухи я не верю, хорошая она. А священник сам виноват, нечего попусту обвинять, вот Бог его и покарал. Мамку мою она с того света вернула. Чтоб мы без неё делали?! Отец бы сразу на этой своей гадине женился, а она, стервоза такая, терпеть нас не может, по миру пустит. Пригрелась змеюка на его груди, и никак от неё не избавиться, – парень даже кулаки сжал от злости, – Простите, не должен я такие срамоты рассказывать Вам, да только сил нет терпеть. Безвольный родитель наш рядом с нею, как телок на привязи.
– Я уже и сам догадался.
– Мамке больше нельзя, ну, вы понимаете, вот он совесть-то и потерял, ни Бога, ни людей не боится, кобелина проклятый, а девка и рада стараться, так и крутится возле него!..
Мы всё шли, а конца и края этому пути не было.
– Думаешь, успеем до темноты вернуться?
– Навряд ли, ох, и задаст мне отец!
– Я с ним поговорю.
– Ладно, что будет, то будет. Бабушка говорит: «Добро дорого стоит, да без него и жить не стоит!»
Старое ветхое сооружение с трудом напоминало человеческое жильё и, казалось, вот-вот рухнет. Он постучал в приоткрытую дверь.
– Заходи,