странные кроны. Только пальцы рук у них ещё шевелились, сохраняя прежний вид, да одеревенелые лица ещё сохраняли прежние черты.
– Мы должны добраться до ручья, протекающего в бору за болотами, – проскрипел, обращаясь к ним, Волк-Оборотень. – Если успеем, вода спасёт нас.
Он развернулся и пошёл дальше, слыша, как медленно затопали вслед его скрипящие деревянные спутники. Кромка леса уже виднелась вдали, но надежда туда добраться таяла с каждым шагом. Вскоре Оборотень потерял всякое представление о времени и расстояниях. Мутнеющим взором он глядел вперёд и продолжал упрямо двигать скрипучими суставами. Тело корёжило, оно иссыхалось, покрывалось трещинами, лопалось от усилий, трещало. Он нашёл в себе силы обернуться, увидел, как застыло дерево, напоминающее Велену. Он даже вернулся, схватил её за ветку и поволок. Где были другие, он уже не мог вспомнить их имён, Оборотень не видел.
Скоро перестала двигаться превратившаяся в корень правая нога. Он упал, некоторое время полз. Но ноша мешала, и пришлось её оставить. Сколько ещё удавалось ползти? Но вот тело совершенно отказалось подчиняться, словно врастая в болото. Он ещё успел увидеть, как одно из деревьев проковыляло мимо, бессмысленно шевеля руками-сучьями, даже взобралось на покрытую зеленью гриву. Но переползти через неё засохшее дерево так и не смогло, уткнулось ветвями в землю и замерло. Сознание бродяги померкло.
XV
Кузнечик громко стрекотал прямо возле уха Золотинки, невдалеке, по травинке, бодро полз жук-пожарник, хвастаясь своей красной рубахой. Пахло смолой и хвоёй, но не так, как в Чёрной чаще, да и дышалось здесь по-другому, много легче. Вилла лежала в траве и наслаждалась зеленью и солнечным светом. Уже позади и Гранитный острог, и еловая чаща, и ядовитые жёлтые болота. Ей никак не верилось, среди царившей здесь безмятежности, что ещё какие-то испытания могут ждать их впереди, что Корбовый лес всё ещё не пройден. А ведь они чуть не пропали на гиблой равнине. Карислав рассказывал, что когда он очнулся лёжа в воде ручья, рядом суетился маленький обросший старичок, одетый в звериные шкурки. Увидев, что воин пришёл в себя, старичок удалился вглубь бора. Карислав утверждал, что он долго не мог сообразить, что происходит. А потом увидел за гривой жёлтые болота, всё вспомнил, помчался туда и притащил к ручью Оборотня и всех остальных.
Золотинка потрогала распухшие пальцы. Эта припухлость была не от одеревенения, просто им с Веленой пришлось чинить всем одежду. С обувью было хуже. Сапоги сохранились каким-то чудом только у Карислава. Теперь он жутко гордился ими, утверждая, что таких жёлтых разводов на свиной коже, нет ни у кого от Овруча до Бреженя. Остальным Оборотень сплёл лапти.
Теперь все отдыхали. Карислав со Святомором устроились на берегу ручья и что-то обсуждали, временами до Золотинки доносился их смех. Велена собирала цветы, и по её счастливому лицу видно было, что на душе у неё царит мир. Оборотень опять куда-то исчез,