Мальчик или девочка?
– А, – ответил Лафферти. – И правда.
Билли слышал удаляющиеся шаги Лафферти и всего одно брошенное сквозь зубы слово. «Педик».
Билли вернулся в спальню, хотя знал, что уснуть уже не удастся.
Он пролежал без сна почти всю ночь, задремал всего минут на сорок. И все сорок минут его окружали крылья: шуршали, бились, обступали со всех сторон. Еще сильнее, белее, отчаянней, чем обычно. Целая крылатая какофония.
– Кто забрал тебя из школы? – спросил он Грейс.
Билли сидел на диване, а Грейс бродила по квартире. Снова останавливалась перед фотографиями, которые рассматривала вчера.
Сосредоточиться после бессонной ночи было трудно. Нервы звенели так, словно кто-то прошелся по ним напильником.
– Фелипе, – ответила она. – Чтобы Иоланде не пришлось отпрашиваться с работы. Ее, конечно, отпустят, но и заплатят куда меньше.
– А Иоланда – это?..
– Спонсор моей мамы.
– Спонсор? В каком смысле? Что она спонсирует?
– Спонсор из программы. Ну, как у анонимных алкоголиков. Только Иоланда спонсор из программы для анонимных наркоманов.
– Да это же все объясняет! – сказал Билли. И тут же пожалел о том, что не успел вовремя прикусить язык.
– Что объясняет?
– Не обращай внимания. На этой фотографии я играю в пьесе «Продавец льда грядет».
– Вот пока ты об этом не сказал, мне все было понятно.
– Как Джейк Лафферти узнал, что я буду за тобой присматривать?
– Рейлин пришлось с ним поговорить. Фелипе не хотел забирать меня из школы – боялся, что мистер Лафферти потом его со свету сживет. Поэтому Рейлин пошла к мистеру Лафферти. И я тоже, потому что иначе мне бы пришлось сидеть с мамой – а мама спит, и мне нельзя оставаться одной, вдруг соцработники придут с проверкой? Так что я пошла вместе с Рейлин. Ох, как же он разозлился! Но Рейлин держалась так, будто ей вообще ни капельки не страшно. Просто сказала, что Фелипе будет забирать меня из школы и мистеру Лафферти лучше не вмешиваться. Ему это, конечно, не понравилось. И он, такой, заявляет: «А какая мне разница? Делайте что хотите». А потом принялся выяснять, с кем я останусь после того, как Фелипе уйдет на работу. Странный какой-то, сам же сказал, что ему все равно. Вот тогда-то я и рассказала про тебя.
– Ага. Это многое объясняет.
– Опять ты за свое. Что объясняет-то?
– Объясняет, почему он пришел ко мне и стал задавать личные вопросы.
– Какие вопросы?
– Как я могу тебе про них рассказать, если они личные?
– Ой, точно. Извини.
– Так что ты ему сказала?
– Что ты был танцором, актером, певцом…
«И это тоже многое объясняет», – подумал Билли. Но на этот раз промолчал.
– …и что хотя тебя зовут Билли Блеск, твое настоящее имя то ли Родни, то ли Дэнни…
– Дональд.
– Ой, да. Дональд. Извини. И что твоя фамилия Флейнстин, но ты изменил ее на «Блеск», потому что фамилия Флейнстин не подходит для танцора.
– Фельдман, – поправил Билли, внезапно чувствуя себя совсем