НИМ! Хорошо, что власть взял, хотя бы поэтому хорошо! А с детьми сколько забот предстоит… Насчет Сапеги теперь нужно крепко подумать…» И как-то по мере приближения к дому его мысли потекли в более привычной плоскости, опустились на землю, стали деловитыми, и сам он постепенно успокоился, уравновесился, подъезжая, быстро и тщательно вытер незаметно для него самого обильно лившиеся слезы и в дом вошел совсем иным.
Глава XV
Ему навстречу, разумеется, спешила Дарья Михайловна:
– Батюшка, дорогой! Что там? Как?
– Тяжко! Устал! Но мы на троне, – коротко описал ситуацию светлейший.
– Грех, грех, свет мой, что, право, ты несешь! Устал? Что Петр?! – пытала ничего не понявшая жена.
Меншиков тянул паузу, тщетно подбирая слова, которые помогли бы ему с наибольшей мягкостью сообщить жене страшную весть. Он мысленно выругал себя за то, что заранее не подготовил подходящей фразы, но это не помогло, и он бухнул:
– Нет Петра, отыде в лучший мир…
– Боже милосердный, за что?!! Осиротели, все осиротели!!! Ах, Петр Алексеевич, Петр Алексеевич!!! Ах не жалел ты себя… – принялась искренне сокрушаться и рыдать княгиня.
– Да, никогда не жалел… А уж после Монсовой истории и совсем, как специально на рожон лез. Такое уж у него настроение было, знать, судьба его вела, – расфилософствовался Меншиков.
– Дался ему этот Монс! – запричитала Дарья Михайловна.
Меншиков продолжал рассуждения:
– Не в Монсе дело, – в Екатерине сильно усомнился, отделаться никак не мог, видать…
При имени своей старой приятельницы Меншикова встрепенулась:
– Как она-то сердешная?
– Она? Прекрасно!
– Креста на тебе нет! Как можно!!! – возмутилась жена его ответу.
– Прекрасно, в смысле, на престол взошла, а так, конечно, горько ей.
– Екатерина? На престол? Уже? – неподдельно удивилась княгиня.
Меншикову не хотелось вдаваться в подробности:
– Да, свет мой, да. Иначе никак нельзя было. Иль ты не рада? – умело сбил он ход ее вопросов.
– Как не рада? Рада! Слов нет. Только не ожидала, – действительно несколько переключилась княгиня.
– Все твой муженек! – не выдержав похвастался Светлейший.
С самого первого их знакомства, он замечал сам за собой, что при ней его безудержно влечет распускать хвост, причем, как можно шикарнее. Он пытался сдерживаться, но никогда ему в полной мере не удавалось. Вот и теперь он сделал усилие и сам перебил себя:
– Как дети-то здоровы?
– Здоровы, слава Богу… – мгновенно отреагировала Дарья Михайловна. Про детей она готова была говорить всегда, везде и в неограниченном количестве.
Но и Меншикову было трудно владеть собой, коль скоро он сел на любимого конька:
– Вот и хорошо, – быстро перебил он жену,