она точно еще спит. Вообще у меня такое чувство, что они с этим ее странным юношей спят все выходные, разве что вечерами мелькают иногда.
– Может и не спят, – улыбнулся мужчина, – иногда оттуда все же доносятся какие-то звуки.
– Терменвокс? – подхватила она и заливисто засмеялась, а затем прокомментировала саму себя в ответ на удивленно приподнятые брови: – Думаю, они просто много «играют».
– На терменвоксе? Что-то я его не замечал…
– Да нет же! В библейском смысле, – продолжала смеяться Руфь и, поскольку ее собеседник все еще ничего не понимал, махнула рукой и туманно закончила: – Забудь. Лучше спроси как-нибудь у Ноэминь, она у нас ветхозаветная… Чорт возьми, этот кран когда-нибудь починят?!
Вопрос с краном стоял давно и был наиболее постоянной характеристикой Кухни: вода всегда капала, быстро ли, медленно ли, громко или тихо, но капала.
На общем фоне дневных шумов это практически не было заметно, по ночам кран, кажется, деликатно помалкивал, либо все были слишком далеко и слишком заняты, чтобы обращать на него внимание, но вот во время ужина (чаще всего здесь именно ужинали, дни были слишком насыщены событиями, чтобы есть сидя за столом) кто-нибудь обязательно раздраженно замечал:
– Он снова капает!
– Ах, не обращай внимания – мир вообще несовершенен, краны все время капают.
– Ну да, а болтики все время вываливаются…
Речь шла о дверце шкафа, болты из верхнего крепления которой действительно необъяснимым образом выкручивались и падали вниз, закатываясь под мебель, и дверца грустно скашивалась. Так продолжалось некоторое время, пока кто-нибудь – чаще всего это были Рудольф и почему-то Ноэминь – не выуживал болты и не водворял их на место.
Вообще странным образом предметы на кухне периодически вставали на свои места – молоко пряталось в холодильник, посуда, которая должна была быть грязной, оказывалась чистой и даже стояла в шкафу, а банки на подоконнике выстраивались по росту, но застать неуловимого уборщика за те несколько месяцев, что жильцы здесь обитали, никому не удавалось. Возможно, раскрыть личность тайного ревнителя порядка мог бы великий Мао, взиравший с холодильника, но его оскорблял тот факт, что его прижимал к империалистской дверце южно-корейского механизма не менее буржуазный магнит в виде лондонского даблдекера. Выглядывавший из-за его убежденного коммунистического плеча Ларс фон Триер лукаво щурился: он точно знал ответы на все тающие в ароматном воздухе Кухни вопросы, но какой интерес сообщать ответы, когда легкая обескураженность жильцов лишит разворачивающееся перед взглядом маэстро действо всякой интриги?..
К слову, холодильник, а точнее, его внутренний мир были в идеальном порядке – у каждой пары была своя полка с уникальным набором продуктов, и это разделение неукоснительно блюли все обитатели Неспящей. И только