немного стеснялась этого противоречивого, сложного и очень умного мужчину, который с первого взгляда умеет подмечать людях такие детали и тонкости, какие редко кому удается схватить. А еще мне очень хочется пить, но мне кажется, что если я сейчас поднимусь и отойду, то с Данькой случится непоправимое.
– Операция давно закончилась, твой мальчик в реанимации. Послеоперационный период займет трое суток, тебя к нему не пустят, так что не валяй дурака и поезжай домой, – сухо произносит Арсен.
– Я не на машине, – качаю я головой. – Как прошла операция, ты случайно не знаешь?
– Знаю. Успешно.
– Честно?
– А я тебе часто врал?
– Нет.
Он пожимает плечами, словно спрашивая, и чего же я, в таком случае, от него добиваюсь?
– Ты мне говорил, что Литвин справится, – подумав, киваю я.
– Домой поезжай, – чуть более миролюбиво повторяет Арсен, но, кажется, это не от того, что я изливаюсь в благодарностях к Литвину, а потому, что я никак не встаю с дивана. – Вызови такси. У тебя деньги есть?
– Я не поеду, – говорю я, и Сечин злится. Я просто чувствую это и всё.
– Я тебе уже объяснял, что тебя к парню не пустят. А еще через пару часов охранник закроет «Бакулевский» и выставит тебя на улицу. Будешь сопротивляться – выставит вместе с ментами. Хочешь на ночь глядя в отделение полиции загреметь? Валяй, отличный репортаж получится: звезда «Останкино» в обезьяннике. – Заметив, как я сжалась, он осекается. – Ладно, прости, я не хотел. – Арсен принимается тереть переносицу и уже другим, но очень усталым голосом повторяет: – Саш, пожалуйста, вызови такси и поезжай домой. Мне правда не до тебя.
– Иди, я же тебя не держу, – шепчу я, чувствуя, как от этой его фразы все внутри меня обрывается. Сечин недовольно дергает уголком рта, разворачивается на каблуке и отходит. Но оборачивается и, помедлив, все-таки возвращается обратно ко мне, а у меня возникает стойкое ощущение, что этому красивому, взрослому и породистому мужику до смерти надоело воевать с вечно чем-то недовольной мной, а после нашего последнего разговора всё, чего ему хочется – это вообще, держаться от меня подальше.
– Саш, – устало вздыхает Арсен, – пожалуйста, поезжай домой.
Качаю головой.
– Скажи, у Данилы точно все хорошо? – на всякий случай еще раз уточняю я.
– Да, у твоего Данилы все хорошо, и будет еще лучше, если ты поедешь домой, – медленно и раздельно произносит Арсен, как делал всегда, когда я его доставала. – Теперь поедешь?
– Да.
Увы, это вранье. Сечин, прищурив свои проницательные глаза, пару секунд разглядывает меня, после чего выстреливает в меня вопросом, который я никак не ожидала услышать:
– У тебя дома есть кто-нибудь? Подруга, мать… в конце концов, жених этот твой мифический? Если есть, то звони им прямо сейчас, при мне.
– Зачем?
– Пусть присмотрят за тобой. Тебе в таком состоянии нельзя оставаться одной.
– Нет,