понимаешь? – шепчет она, и этот тихий голос звучит гораздо громче, чем стук двери, которым отгораживались от меня Лера, и уж куда более выразительней, чем те слова, которыми прощалась со мной еле-еле ушедшая от меня Юлия. – Да, я хотела тебя предупредить, – несколько нелогично продолжает эстонка, – завтра я не приеду. У Дани операция назначена, и я хочу провести с ним весь завтрашний день.
– Понятно. А твой сценарист что будет делать? – заведя руку на спинку дивана, принимаюсь выстукивать по мягкой обивке какой-то бравурный марш.
– Он тоже не приедет, у него выходной.
«И слава Богу! Иначе я, по всей видимости, все-таки дал бы ему в нос, и на этом история со сценарием закончилась бы точно».
– Когда операция у мальчика? – подумав, спрашиваю я.
– Литвин говорит, в среду. Так что в среду я здесь тоже не появлюсь.
«Ну, это ты врешь», – думаю я, потому что точно знаю, что на операцию она приедет во что бы то ни стало, но будет находиться в операционном корпусе «Бакулевского» в то время, как сам я буду в лечебном. Впрочем, так даже лучше. Как говорится, с глаз долой, из сердца вон.
– А теперь, если не возражаешь, то я домой поеду. Если все будет нормально, то увидимся в четверг, я тебе утром позвоню. Хотя, если ты откажешься от съемок передачи, то я тебя пойму, – она спокойно пожимает плечами.
– С этим потом разберемся, – морщусь я. – Ну что, сходить, привести твоего сценариста? – Не могу на нее смотреть и не смотреть не могу. Господи, она от меня уходит, а я в этот момент любуюсь бликами на ее теплой коже.
– Димка сам обратно дорогу найдет, ему после «Останкино» никакие коридоры не страшны, – она слабо усмехается. – К тому же, я ему смс-ку послала, соврала, что я уже уехала.
– Ясно.
– Прости, – еще раз тихо повторяет она и направляется к двери.
И я вместо того, чтобы бежать за ней, хватать ее за руки, спасать ситуацию или просто спросить у нее: «Что же ты делаешь?», с кривой усмешкой смотрю ей вслед и думаю о том, что она все-таки меня подвела. Два раза я ее возвращал, но в третий раз не стану. Больше не могу и не хочу перешагивать через себя. В конце-то концов, просто не вижу в этом смысла. А еще я думаю о том, что через два, максимум через три дня я остыну, окончательно выкину ее из головы, после чего со спокойной душой позвоню той же Лере, или найду себе новую Женьку, или познакомлюсь с какой-нибудь Юлией, и жизнь моя снова покатится по привычному кругу, где уже не будет ни раздирающих меня сцен, ни эмоций, выворачивающих наизнанку мою душу.
– Пока, – говорит Саша и все-таки уходит. За ней медленно, почти бесшумно закрывается дверь.
Посидев минут пять в тишине, я поднимаюсь. Пора и мне домой собираться. Приеду сегодня пораньше, как нормальный человек, лягу спать, впервые за много дней высплюсь. Единственное, еще нужно в ординаторскую зайти, чтобы забрать дубленку. Вызываю лифт, поднимаюсь к себе на этаж. Отпираю комнату, начинаю стягивать надоевший