И что его плечи напряжены.
«Неужели и он нервничает?»
– Хороший подъезд, – говорю я плечам, заходя за ними в лифт.
– Хороший, – соглашаются плечи, а костяшка пальца бьет по кнопке с девяткой. Кабина поднимает нас на девятый этаж, створки лифта разъезжаются в стороны, и Сечин отступает, чтобы выпустить меня из кабины. Его непроницаемые глаза снова поверх моей головы, а на лице – выражение полной безучастности. Раздраженно вздохнув, выхожу на лестничную площадку, окидываю взглядом светлый холл с огромными, почти в пол, окнами. Арсен направляется к крайней слева двери, обитой коричневой кожей. Не перебирая ключи, сходу находит нужный, прошелестев им в замке, открывает дверь, его рука ныряет за косяк, раздается сухой щелчок, и прихожую заливает свет.
– Входи, – он вежливо пропускает меня вперед. Дойдя до порога, я все-таки останавливаюсь. Поднимаю на Арсена глаза, ищу в его глазах хоть какое-то чувство ко мне, но в них ничего нет – лишь пронзительно-черные иглы зрачков уставились на меня. И такое ощущение, что эта минута молчания никогда не закончится.
– Мы с тобой в машине что-то не до конца не выяснили? – с ироничной насмешкой интересуется Сечин. И кажется, еще немного, и он напомнит мне своим не терпящим возражения тоном, кто кого бросил, и почему наша история с ним закончилась.
Подавив вздох, переступаю порог. Позади слышится звук шагов, хлопок двери и визг молнии – Сечин, видимо, расстегивает куртку. Посмотрев на прихожую (плитка, темное дерево и безупречный порядок), я оборачиваюсь. Арсен, успев освободиться от верхней одежды, стоит ко мне спиной и деловито отряхивает куртку от снега. Темно-серые джинсы, узкие бедра, прямая спина, серый кардиган и футболка, но плечи по-прежнему напряжены, хотя он неторопливо развешивает куртку на «плечиках». Почувствовав мой взгляд, косится на меня:
– Тебе помочь?
– Нет, спасибо, я сама. – Начинаю возиться с кнопками куртки. Сечин, промолчав, плюхается на банкетку, скидывает ботинки, в которые отправляются и его носки, и узкой изящной стопой нашаривает на полу мокасины. Натянув их, встает и, ловко меня обогнув, подходит к шкафу-купе. Поддергивает на коленях джинсы, садится на корточки и начинает чем-то шуршать и греметь на нижних полках. Приподнимает голову, задумчиво смотрит на мои кроссовки и сухо интересуется:
– У тебя размер тридцать семь?
– Тридцать шесть с половиной, – отвечаю я, думая о том, что если он сейчас предложит мне женские тапочки, то я закричу. Или сорвусь. Или вообще, развернусь и навсегда уйду из этого дома.
– Нда, проблема… Ладно, попробуй вот эти.
Моргаю, когда мне под ноги с легким шелестом падают мужские шлепанцы. Кожаные, новенькие. Даже с ценником.
– Да я в них утону, – усмехаюсь я, чувствуя, как меня отпускает.
– Других все равно нет, – Сечин пожимает плечами и поднимается, зависая надо мной. Снимаю куртку и тянусь к вешалке,