миновать опасный район, если бы в моторе экспедиционного аэроплана не обнаружилась серьёзная поломка. Немец объявил Вильмонту, что ремонт предстоит сложный, и при самом благоприятном раскладе займёт не менее двух суток. Эта новость крайне раздосадовала генерала, ибо как назло установилась ясная безветренная погода.
Весь ремонт немцу пришлось производить самостоятельно. Выделенный ему в помощь механик оказался горьким пьяницей с трясущимися руками и мутной головой. Все помыслы этого бесполезного забулдыги были направлены на добычу спирта. В работе он больше вредил, чем помогал, так что Вендельмут быстро прогнал горе-помощничка. Но в одиночку немец провозился с «движком», не два, а целых пять дней, после чего, уставший, голодный и злой «объявил забастовку». Он заявил начальнику экспедиции, что отказывается работать на пустой желудок:
– Я забыл, как выглядеть нормальный белый булка! Когда меня приглашать в вашу Россию, большой болшевисткий начальник обещать мне очень хороший жалованье, сытный завтрак, обед и ужин. Меня заверять, что я иметь гарантированный, как заход солнца мой законный чашка биир каждый вечер. Но оказывайться меня здесь надувать! Это есть грубый нарушений контракт! Если меня не кормить дальше гуд, я бросать арбайтен и возвращаться цурюк Фатерланд. Домой!
Условия жизни действительно стали почти невыносимыми. Члены экспедиции жили в плохо отапливаемой землянке и питались похлёбкой из мёрзлой картошки и каких-то лестных ягод и корешков. На завтрак «кофе», заваренный из мха и цикория. И ожидать какого-то улучшения питания не приходилось, так как из-за вспыхнувшего восстания многие провиантские склады оказались в руках мятежников.
*
Спасение пришло неожиданно и оттуда, откуда его никак нельзя было ожидать. Это произошло на аэродроме под Симбирском. Аэродром находился южнее города, между западным берегом Волги и рекой Свиягой, на поле, ограниченном с двух сторон дорогами, ведущими в Симбирск.
Приземляться здесь было крайне рискованным решением, – озлобленные на советскую власть мужики, да и колчаковские казаки с пленными не церемонились. Но свои жёсткие условия снова диктовала погода, – требовалось срочно где-то переждать очередной приближающийся циклон.
Аэродрома ещё не было видно, а Вильмонт стал готовить к стрельбе пулемёт.
Под крылом проплывали предместья старинного волжского города, а на горизонте показалась сама великая русская река. Она была подо льдом. Одиссей тревожно всматривался в ровное белое пространство впереди: не видно ли переправляющихся с противоположного берега неприятельских отрядов.
Буквально через несколько минут видимость резко снизилась, так что лётчику приходилось пробираться к цели почти вслепую. Однако когда внизу внезапно возник аэродром, они успели отчётливо увидеть с высоты тёмные силуэты выстроившихся на краю снежного поля аэропланов, а также красный флаг на крыше выстроенного в форме