стихии – жизнь и смерть. Часто он сам порождал ситуации смертельного риска, словно проверяя свою удачливость. Неприятельский самолёт комиссар действительно сбил. Хотя колчаковский ас совершал повороты, как стрекоза и жалил, словно оса. Но Лаптев его всё-таки срезал на очередном вираже, так что при падении вражеская оса потеряла свои крылышки. Но второй колчаковец сразу же отомстил за товарища, отправив к земле машину красных.
При вынужденной посадке, когда покалеченную машину тащило по речному льду, Гранит по инерции дернулся вперед и гашетка пулемёта, ударила его в правый глаз, едва не выбив его…
Но вот затих вдали гул белогвардейского аэроплана, так же скоро улеглась и радость двоих спасённых – они остались наедине с белым безмолвием, за бортом кабины снега по пояс и полная неизвестность впереди…
Когда мужики убили товарища Лаптева – красного военлёта, ему тоже какой-то мужик сзади рубанул топором по затылку. Но в момент удара Гранит по счастливой случайности повернул голову, и лезвие прошло вскользь. Тем не менее, на затылке у него под волосами можно было нащупать вмятину… Потом, когда его привели расстреливать, сопровождающие – пятеро мужиков – начали между собой договариваться, кому стрелять в паразита. Придя к какому-то соглашению, они отошли от приговорённого метров на 20. В это время появился самолёт. Он появился здесь случайно. Лаптеву, как это часто случалось в его жизни, фантастически повезло. Пилот аэроплана, возвращаясь с задания, немного сбился с курса. Увидев внизу людей с обрезами, лётчик сразу понял, что это мятежники, и сбросил на них бомбу. Двое расстрельщиков были убиты. Остальные стоящие у амбара попадали – кто на колени, кто на живот. Ещё одной удивительной удачей комиссара оказалось то обстоятельство, что сидящий за штурвалом аэроплана авиатор оказался под стать ему – рисковый малый, легко решающийся на авантюры, вроде посадки на неизвестном поле ради спасения неизвестно кого.
Сверкая пятками и голой задницей Лаптев помчался к приземлившемуся аэроплану. Его пилот даже не стал останавливать машину, чтобы подобрать беглеца. Здоровенный детина, он, высунувшись по пояс из кабины, схватил бегущего худенького пацана за плечо и словно котёнка втащил на крыло.
Когда Лаптев прилетел столь необычным образом к своим, тело его покрывала тонкая корка льда, а вместо лица была одна сплошная сине-бордовая гематома – сковородка, чугунная сковорода, а не лицо. Но раны на нём заживали с потрясающей быстротой, как на собаке.
*ЧООН – чекисткий отряд особого назначения.
Глава 11
Ситуация вокруг Симбирска буквально с каждым часом становилась всё более тревожной. Отряды повстанцев перекрыли большинство ведущих к городу дорог, и, кажется, собирались с силами для решительного штурма. Белые генералы об этом конечно знали. Заехавший к лётчикам по какому-то делу уполномоченный губчека рассказал, что своими глазами видел на противоположном берегу Волги разведывательный