словом – студенческие отношения. Кстати, количество девочек, влюбленных в Серёжу, было большим.
Последнее студенческое лето я провела в турлагере в Карелии с моими однокурсниками – Мусей Каверзневой и Вадимом Самойловым. Вадим был чудесный и умнейший парень. Был влюблен в Мусю, они вскоре поженились. Они оба дружили с Серёжей и получили от него письмо со словами «Большой привет Белоснежке» – я в то время носила ленточку в волосах, как диснеевская Белоснежка.
Наши «отношения» с Серёжей продолжались весь шестой курс. Я помню, что он ждал меня очень долго на выходе из метро в день свадьбы Муси и Вадима. Я была приятно удивлена, увидев его в этом месте, так как ехала из каких-то гостей, и он знал, что по-другому, кроме как на метро, я не приеду.
Наши прогулки были очень продолжительными, так как клиники Первого мединститута в Москве были разбросаны по всему городу, а мы старались подольше быть вместе. Пока была только романтика. Я помню многие наши прогулки. Например, он провожал меня в военкомат, где я, как офицер запаса, должна была встать на учет. Выглядела я много моложе своих 22-х лет. Я даже помню, что на мне было розовое ситцевое платье с юбкой-клеш, которое я сшила сама! Когда я подошла к окошку дежурного офицера и сказала, что я офицер запаса, тот посмотрел на меня с изумлением, кому-то позвонил и сказал: «Тут к вам девочка пришла – генерал запаса».
Иногда мы гуляли по набережной Москвы-реки. Однажды мы даже поспорили на какой-то набережной и разбрелись в разные стороны. Так он бегал и искал меня. А я влюблялась в него все больше – красавец, высоченный, с чувством юмора, умница и, вроде, влюблён в меня. Иногда он приходил ко мне домой, иногда мы ходили в кино или театры. Мне не раз тогда говорили однокурсники, что нами любуются – такая мы красивая пара. Хотя у меня был рост 156 см, а у Серёжи 182.
Мама, вроде, была довольна, что у меня такой парень. Но его мама, наверное, совсем не была довольна нашей дружбой. Девочка – еврейка. А мама Серёжи, между прочим, работала в ЦК КПСС, занимала там какую-то солидную должность. Но при встречах со мной она была приветлива. Если бы она еще узнала, что мой отец умер в тюрьме! Но об этом мы с Серёжей не говорили. Его отец погиб на войне и был похоронен в братской могиле.
Матримониальных устремлений после истории с Лёней у меня не было.
Во время нашего шестого курса прошел ХХ съезд КПСС с разоблачением сталинского террора и репрессий. Нам это зачитали в аудитории. Все были потрясены. Оказалось, что на нашем курсе было немало детей репрессированных. Меня очень удивило, что Серёжа (мы сидели на разных сторонах аудитории), когда закончилось это собрание, первый вскочил с места и выбежал за дверь, даже не оглянувшись на меня. Видимо, он был потрясен и, то ли понял, то ли уже знал, да и его мама могла выяснить, что я причастна к этому ужасу, и не хотел показать своё волнение мне.
Я уже не помню, как произошло, что у меня в жизни снова объявился Лёня