поспешить…», – сказал Фрежвилль. – «И, думаю, вам тоже, молодой человек. Я понятия не имею, как якобинцы относятся к русским. Тем более, если эти русские – еще, к тому же, и австрийские офицеры».
Кристоф посмотрел на Юлию. Если она проявит упорство и останется с ним, так тому и быть. Он знал, что защитит и ее, и ребенка. Что бы это ни стоило. Если же она поддастся уговорам шевалье, то что ж, он ее тоже поймет. Если этот Фрежвилль действительно увез ее из захваченного бунтом Парижа, то и здесь ее выручит. О Боже, как мучительно Кристоф ему сейчас завидовал!
«Не думаю, что к французским шевалье относятся лучше», – парировал он. – «И вы уверены в том, что осталось именно два дня? Вчера я не заметил их аванпостов».
Проигнорировав его реплику, Фрежвилль обратился к Юлии:
«Мне не хочется тебя вынуждать, ma chere, но нужно принимать какое-то решение. Так продолжаться больше не может».
Юлия отошла от них к подоконнику. В неверном свете хмурого утра ее волосы отливали серебром. Она сказала: «Шарль. Поезжай в Лондон. Там тебя ждут. Я же останусь здесь. Мы будем в безопасности».
«Оставаться здесь?!» – вскричал Фрежвилль. Его румяное лицо резко побелело. «В распоряжении вот этого…» – он указал на Кристофа.
«Милостивый государь», – настал черед пылать гневом фон Ливену. – «Я был в четырех сражениях, и ни в одном из них не показал себя трусом. И, ежели вы сомневаетесь, готов с вами драться… Якоб, шпагу!» – позвал он слугу.
«Нет!» – закричала Юлия. – «Так дело не пойдет, я запрещаю вам!»
«Мадам, это дело чести», – проговорил Фрежвилль сдержанным голосом. – «Ежели вы отдали предпочтение не мне, то я бы готов смириться с подобной неблагодарностью с вашей стороны. Но ваша самонадеянность угрожает вашей жизни – и жизни ни в чем не повинного ребенка».
Кристоф уже взял шпагу из рук Якоба и лихорадочно вспоминал все позиции, которым его учили в фехтовальной школе. Здесь слишком тесно. Это плохо – дело окончится кроваво. Да еще Юлия намеренно встала меж ними, скрестив руки на груди. Кристоф заметил, что она не походила на несчастную жертву обстоятельств. На обоих своих поклонников – давнего и новоиспеченного – баронесса смотрела, как строгая няня – на расшалившихся мальчишек.
«Становитесь в позицию!» – воскликнул Кристоф, удивляясь бездеятельности своего противника. – «Я требую немедленной сатисфакции!»
«Если вы здесь поубиваете друг друга из-за вашей гордыни, я совсем пропаду», – твердо проговорила Юлия. – «Поэтому, мсье фон Ливен, положите шпагу на место. А вы, мсье шевалье, не вынимайте ее».
«Я и не собирался», – отвечал Фрежвилль.
Кристоф неохотно положил свое оружие в ножны. Потом, обращаясь к шевалье и стараясь не глядеть на Юлию, проговорил: «Но помните – мы квиты. И если мы повстречаемся при более благоприятных обстоятельствах, я заставлю вас смыть оскорбление кровью…»
«Не отказываюсь от вызова», – пожал плечами Шарль, хранивший