взмолилась дама. – «Я не могу сейчас уезжать. Что бы не случилось. Дай мне неделю».
«Неделю? Ты определенно безумна, ma chere! И если ты не думаешь о себе, не говоря уже обо мне, подумай о Софи. Она-то в чем виновата?! В том, что твоему мужу…»
«Потише», – твердо проговорила Жюли. – «Мы здесь не одни».
«Ты же говорила, что старику можно доверять?»
«Я не о самом старике. Йост и по-французски толком не понимает. Два часа назад он кого-то вселял. В соседнюю комнату. Кажется, военного».
«Почему ты мне раньше не сказала, чтобы я выкупил весь трактир?» – проговорил француз.
«Потому что кому-то очень нужно было отдать долг чести», – голос дамы стал ледяным. – «Если мы от чего и пострадаем, так это от твоих привычек, Шарль».
«Ну и что нам теперь делать?…»
Тут Якоб не выдержал и проговорил в полный голос:
«Это же французы, герр Кристхен?».
За стеной разом затихли. Послышался резкий стук рамы, взволнованный шепот женщины, еще стук, звон стекла, шаги, лепет и всхлипывание разбуженного ребенка где-то вдалеке – в другой, третьей комнате – и утешающий женский голос с опять-таки немецкими интонациями.
«Dummkopf!» – невольно выругался барон. – «Кто тебя просил так орать? Сейчас весь дом на уши встанет!»
Дама за стеной вздохнула и вымолвила: «Gott sei Dank». Эту фразу она произнесла с самым натуральным рижским выговором. Кристоф и Якоб многозначительно переглянулись в темноте.
…Остаток ночи Кристофу не спалось. Вроде бы дело ясное – некая галантная дама, его соотечественница, выбрала совсем неподходящее время для путешествий по Европе. С нею кавалер-француз, скорее всего, ее любовник, если не муж. Не санкюлот – сам от них скрывается. Причем для него они представляют куда большую опасность, чем для этой остзейки. Дело ясное – он эмигрант, из аристократов. Бежит от своих восставших братьев по крови. Но почему же этой Юлии надо кого-то дождаться? Что это вообще за история? Кристоф мог бы забыть об этом – у самого забот хватало. Но природное любопытство взяло свое. К тому же, у этой его соотечественницы голос, от которого у него сразу мурашки по телу пошли… Давненько Кристоф не встречал женщин, которые бы вызывали у него такой прилив страсти. Соседка его представлялась ему роскошной красавицей – высокой, статной, с лицом Афины или Юноны, гривой пышных волос – и непременно темными, прожигающими душу насквозь глазами. У кого же еще может быть такой голос? «Она должна стать моей», – подумал он с блаженной улыбкой на устах, всматриваясь во тьму и чувствуя – каждая новая черта, которой он наделял никогда не виденную им женщину, все более воспламеняет его. Еще чуть-чуть, – он ворвется к ней в комнату. «Успокойся», – в конце концов, сказал себе Ливен. – «Только романа мне нынче не хватало. А вдруг они французские шпионы?» С тем он и заснул. Но таинственная незнакомка пришла к нему во сне и позволила сделать с собой все, что барон мог