в углу девочек, – спасли батюшка с матушкой Петю, а семя их, как грозился государь, все равно истребилось.
Она покрутила на пальце царский дар, огромный изумруд, обрамленный алмазами: «Пойдем, Маша, заниматься».
Взглянув на бескрайнее московское небо, Иван Васильевич обернулся к гонцу из Серпухова.
– Говоришь, перебежчики обещают, что сей весной хан крымский рать соберет? И сколько у него под знамена встанет?
– Не токмо татары, государь, – поклонился гонец, – но и черкесы с ногайцами. Тысячи тысяч, ежели не больше. Когда степь просохнет, дак двинутся они на север.
– Не больше, – Иван стукнул кулаком по столу:
– Тварь поганая, два года назад мы его пинком под зад от Астрахани отбросили. Пушек у него не было, флот евойный тоже ему не помог. Однако я смотрю, что он уроки мало помнит.
– Надобно за князем Воротынским спосылать, – сказал кто-то из ближних бояр: «Ливония дело долгое, а ежели хан и вправду войско ведет, дак лучше, чтобы Михайло Иванович здесь был».
– Дак спосылайте! – взорвался царь: «Для чего вы здесь сидите, бородами трясете? Один я за страну должен радеть! Дармоеды, мало я вас казнил!»
Ударом ноги высадив золоченую дверь, он вышел из палат.
– Никого не пускать ко мне, – велел Иван рындам, что стояли у его опочивальни.
Опустившись на огромную кровать, он сжал кулаки. Если бы Матвей, сбежавший от него в Ливонию, оказался бы сейчас рядом, он бы забил его плетью, или измучил поцелуями:
– Или и то, и другое, – мрачно подумал царь, потянув к себе перо с бумагой.
– Получается, Марфа Федоровна, – вздохнул государь, – что венчание наше отложить придется. Что хорошего во время войны жениться? За лето с Божьей помощью татар на колени поставим, и опосля Успения свадьбу сыграем. Князя Воротынского я на подмогу вызвал, тако же и брата твоего. Пишут мне, что воюет он достойно, – улыбнулся Иван.
Марфа склонила красивую голову в черном плате:
– Мы неустанно за победу оружия нашего молиться зачнем, – перекрестилась она: «Пошлю в монастырь Воздвижения Креста Господня, пущай обедни служат».
– Из Москвы не уезжай, – добавил Иван Васильевич: «За Оку мы татар не пустим, здесь безопасно».
– Разве можно бежать, коли брат мой и нареченный мой воюют? – взглянула Марфа на царя спокойными, ровно речная вода глазами.
– Ежели позволено мне будет… – она прервалась.
– Говори, боярыня, – кивнул царь.
– За Волгой я много хорошего про дружину Строгановых слышала, – начала Марфа: «Они за Большой Камень ходят, люди смелые, к войне привычные. Атаманом у них Ермак, сын Тимофеев. Про него тоже говорят, что человек он отважный. Может, подсобят они супротив крымского хана?»
– Разумно придумала, – царь хмыкнул: «Спосылаю я гонца к Строгановым, пущай атамана сего с дружиной на Москву отпустят. Хорошее у нас войско, а усилить его не мешает. Спасибо, боярыня, угодила ты мне советом».
– Я