ты здорово стираешь носки, у меня там поднакопилось малость.
– Пошел ты… – я не договорила, как все заржали.
– Ну, ладушки! – заключил Курнаховский. – Заругалась девка, испортили, теперь своя.
И я внутренне озарилась счастьем, ощутив, что, действительно, коллектив сделался мне интереснее. Подумала: «Какие они все-таки хорошие люди!»
Мы были в Прекуле, городишке совсем рядом с Клайпедой, и вернулись в гостиницу рано. Вечер стоял сухой, ясный. Лина позвала меня погулять по городу, и я кивнула, но тут же отказалась. Она обиделась:
– Почему?
– Так, – неопределенно буркнула я и ушла в буфет. Хотелось молока с булочкой, но я взяла кофе. Молоко – это как-то по-детски. Кофе – изысканно.
Вдруг появилась Лина. С Вовочкой и Володей.
– А, ты здесь… К тебе хоть подсесть-то можно?
Я пожала плечами.
Они взяли именно молоко с булочками и сели ко мне.
– Кофе на ночь вредно, – сказала Лина.
Я и без того не хотела его, а тут еще они с желанным молоком и эта реплика. Хотела огрызнуться, но из служебного помещения выглянула Юрате. Посетители – только мы. Она подошла. Володя игриво окинул ее взгядом и шутливо спросил:
– Ты холостая?
– Да, – у нее дрогнули иронически уголки губ, – до вечера.
Взяла использованные стаканы и медленно ушла. На ней – очень короткая юбка.
– Ничевошная девочка, – пихнул крепыш Володя субтильного Вовочку.
Но тот не сводил влюбленного взора с Лины. А я проговорила:
– Она необыкновенная.
Лина фыркнула и уничижительно посмотрела на меня, процедила:
– Проститутка она.
– Кто?! – меня будто электричеством шарахнуло. – Она… ясная.
– Пойдемте, ребята, – поднялась Лина и сказала мне серьезно: – Ты совершенно в людях не разбираешься.
Они ушли. Я сидела как оплеванная, будто меня лично оскорбили. Тут вломились краснолицый моряк Александр и Линкин Виктор. Оба пьяные. Виктор усадил друга за столик и тот, сграбастав рыжую шевелюру розовыми лапищами, замычал. Виктор узнал меня и извинился:
– Запой у Сашки. В какую-то девчонку втюрился безответно, страдает… Хочешь, познакомлю?
– Да, то есть, нет, потом, до свидания, – скороговористо выпалила я и смылась.
Вышла в город.
Бродила по вечерней Клайпеде и все никак не могла привыкнуть, что домики стоят впритык друг к другу и некоторые длиною всего-то пару шагов. Это так умиляло. В Москве я жила на просторном Ленинском проспекте и в моем доме – шестнадцать подъездов. Я даже не всех жильцов в своем подъезде знала, а тут уже встречала знакомые лица среди прохожих. Больше всего мне нравилось, что город можно пересечь за полчаса пешком и нет нужды толкаться в душном, потном, тесном и озлобленном метро. Я прикинула, и получилось, что под землей за шестнадцать лет жизни провела как минимум пару лет.
Размышления прервались встречей с Линой и двумя Вовами. Я пошла с ними