захлебывалась?!
– Про кого? – млея от догадки, лепетнула я.
– Про Юрате эту, из буфета…
И я дернулась, будто застигнутая врасплох, хотя ее ответ не явился неожиданным.
– Чего молчишь? – выждав, спросила Лина, но я не знала, что сказать, и притворилась заснувшей.
Спускаясь утром к дрессировщицам, думала, что Эмилия Францевна опять заметит мою измочаленность, но старушка уже, видимо, привыкла и нечего не сказала. После прогулки я опять завалилась до часу дня и после дневного выгула тоже спала. Выезд назначен на пять вечера, и я успела прийти в норму. Лина тоже спала целый день, и мы поднялись с ней одновременно в четыре. Я полагала, что она начнет меня пилить, но Лина как ни в чем не бывало взялась готовить кофе.
В окно я увидела Юрате. Она развешивала во дворе на веревки белые полотенца. Закончив, вошла в арку примыкающего к гостинице жилого дома, который составлял четвертую стену внутреннего двора-колодца. «Может быть, она живет там?» – и я начала разглядывать окна.
– Что там? – заглянула через мое плечо Лина и я порадовалась, что Юрате уже исчезла, но тут она вновь появилась. Лина усмехнулась и пришлепнула меня по спине.
– Пей кофе, и пойдем. Сегодня недалеко едем, в Палангу.
Я обернулась с расширенными глазами.
– В Па-лан-гу?!
– Да, – растерялась Лина. – А что такого? Ты не знала?
Я судорожно сглотнула, прошептала:
– Но там же море…
Лина отмахнулась.
– Какое здесь море? Море в Сочи. Ну, в крайнем случае, в Одессе.
Я не обращала внимания на ее пресыщенные слова. Для меня море должно было случиться здесь и сегодня, и я трепетала: «Ну, наконец-то!»
В автобусе Лина затараторила о вчерашних событиях, которые в предверии встречи с морем казались мне уже пустячными.
– Это даже ничего, что ты накирялась, а то пришлось бы с ними делить, как говориться, ложе…
Тут она запнулась, и я на нее мельком глянула, подумав невольно: «Небось, ты-то не растерялась…» И поразилась, потому что Лина покраснела и примолкла. Впервые я наблюдала ее смущение и поняла, что не такая уж она нахалка, какой кажется.
Прибыли в Палангу, маленький курортный город с серенькими коттеджиками среди могучих сосен.
Едва выйдя из автобуса, я сразу почувствовала присутствие моря, хотя оно оставалось незримым.
Сам по себе день выдался ненастным: низкое небо, порывистый ветер. Но здесь воздух по-особенному стылый, влажный до густоты и насыщенный йодистым запахом. Пространство, словно от работы огромной подземной машины, непрерывно могуче рокотало.
До концерта оставался еще час, и я бросилась искать море. Курортный сезон кончился, и мне навстречу не попадался ни один человек. Наугад бежала я по пустынным улицам. Рокот нарастал, ветер делался сырее и холоднее. Нетерпение подхлестывало: «Сейчай я увижу море!» Оно чудилось за каждым проулком. В боку закололо, я сбавила темп, но не остановилась. Закончились дома, начались сплошные