долгая пауза. Нарастая, точно снежный ком, среди общего гула начали выделяться крики «чудо!»
И едва Грэгор успел подумать о том, что стоит слишком далеко, его запястье обхватили цепкие пальцы носатого мужика, с которым он так мило беседовал, пытался разведать обстановку.
– Он не местный! Вчера у меня выпытывал всякое!
Принц быстрым движением выдернул руку, но, глянув на хмурые и растерянные лица горожан, понял, что пользы от этого будет мало. Жители Обинхора, надеясь, по всей видимости, отыграться за свою доверчивость, охотно подхватили идею обвинить во всём кого-то.
– Так чего стоишь? Крути его! – другой мужчина с разорванным ухом отпихнул соседа, чтобы схватить чужака за плечо.
Бежать было некуда, для драки не хватало места, и очень скоро Грэгора смяла толпа. Последнее, что он успел увидеть – край платья Каяны, метнувшийся в сторону осины.
***
Его отволокли недалеко. По иронии судьбы, ближайшее к таверне здание из красного камня ещё совсем недавно принадлежало «Вольной страже», которая следила за порядком в Обинхоре. Сопровождая свои действия совершенно излишними рывками, два крепких парня, которым было поручено доставить мужчину до места назначения, протащили его через пустую переднюю и комнату побольше, единственную обстановку которой составлял длинный стол и десятка два стульев, к лестнице, ведущей в подвал.
Там пленника толкнули вниз, благо принц успел сгруппироваться, и, захлопнув тяжёлую, скрипучую дверь, оставили его одного.
Когда шаги провожатых отзвучали глухим перестуком, и опустилась звенящая тишина, Грэгор некоторое время просто лежал, пытаясь привыкнуть к саднящим ушибам и рези в рёбрах. В импровизированной тюрьме было темно. Пахло сырой землёй, опилками и крысиным помётом.
«Он без лишних усилий снял чары Каяны, будто бы их наводила не Высшая, а подгулявший школяр, – первые мысли наводнили голову мужчины, пробившись через затор боли, – избавил от похмелья целый город! Не удивительно, что храмовники…да что там, все местные верят его словам!» Принц, поморщившись, осторожно ощупал грудь и, удостоверившись, что рёбра целы, уже спокойнее провёл пальцами по разбитой губе.
«Кто же он, мать его, такой? – стараясь не думать о том, чего касаются руки, Грэгор нашарил ступеньку и сел, – ничего, у тебя свои секреты, а у меня свои».
Связка амулетов путалась в пальцах. К огромной радости, никому из горожан не пришло в голову, что чужак может обладать едва ли не более ценным имуществом, чем все их дары Творцам, собранные вместе.
Поскольку разобрать который из кулонов принадлежит Каяне, а который Илдариону, в сложившихся обстоятельствах было невозможно, мужчина стянул оба. Тщательно обтерев подолом рубашки указательный палец, он достал кинжал и уже второй раз за день пустил его в ход, чтобы раздобыть собственной крови.
Секунды застревали как мошки в янтаре, отдавались звоном в ушах, медленно перетекая в минуты. Принц опустил голову на руки, стараясь убедить себя в том, что криеллы не обязаны каждый раз поспешно