Она, конечно, не рассчитывала на то, что Константин будет сыпать любезностями, но такого уж и вовсе не могла предположить! В голову неминуемо закралось смутное сомнение: а не сошёл ли великий князь с ума?
Она взяла себя в руки и уверено направилась к месту, где скрылся негостеприимный хозяин. Отдёрнула ткань и увидела сидящего на полу Константина; он сжался в комок и выставил вперёд руки, точно ребёнок пытающийся защититься от воображаемого монстра.
– Что с Вами? – недоумённо произнесла Варя.
– К-кто В-вы?… – проблеял, заикаясь, тот.
– Вы что, меня не узнаёте? Это я, Варвара Николаевна. В девичестве княжна Репнина.
– Варвара Николаевна? – переспросил он шёпотом, – Это правда, Вы?! Вы?
– Я, – убедительно кивнула она.
– Варвара Николаевна! – он вдруг бросился к ней в ноги, обхватил обеими руками колени, и разревелся в голос, – Варвара Николаевна! Простите меня! Простите, ради бога! Я – ничтожество. Полное ничтожество! Я же… Я же… Я же убил Вас!
– Эко Вас скрутило-то, – покачала головой Варька, – Дайте-ка, я Вам водички принесу. Пустите.
И она, высвободившись от его рук, прошла к столику, где стоял графин с водой. Наполнила стакан и вернулась:
– Константин Павлович, Вы бы встали с пола. Нехорошо. Не подобает. Вот так.
Она усадила трясущегося цесаревича на диван и сама присела рядом, выпоив ему из своих рук весь стакан воды. Затем ладошкой аккуратно пригладила на его лбу растрепавшиеся белокурые вихры, приговаривая:
– Что ж Вы так себя распустили-то, Ваше высочество?
– В-варвара Николаевна… Варенька, – забормотал он, всхлипывая и целуя ей руки, прижимая их к мокрым от слёз щекам, – Душенька. Как же я рад видеть Вас, единственная моя! Ох, как же мне плохо, Варенька! Я запутался. Я не знаю, как мне дальше жить. Я скатился в пропасть. Я – преступник, я – убийца! Я сквернейший на земле человек!
– Неправда! – холодно и строго перебила она его.
Он от неожиданности перестал реветь и уставился на неё.
– Что это Вы вздумали себя жалеть да оплакивать, как вздорная баба?! – безжалостно залепила ему Варюха, – Ведь Вы прошли всю Италию вместе с Суворовым. Так?
– …Д-да, – пролепетал Константин, неожиданно задумавшись.
– И Швейцарию! И суровые Альпы!
– Да, – подтвердил великий князь, внутренне подбираясь и преображаясь на глазах.
– И Чёртов мост! – продолжала Варька, – И Сен-Готард… И Ринген-Копф!
После каждого её слова Константин Павлович распрямлялся точно сдутая резиновая кукла, в которую снова накачивали воздух.
– Разве Вы, герой войны, имеете право раскисать, точно прелая квашня?!
Цесаревичу показалось, что в голосе Варьки сейчас прозвучали нотки самого фельдмаршала Суворова. И он поспешно застегнул пуговки на мундире:
– Вы правы, Варвара Николаевна. Тысячу раз правы! Я позволил себе бессовестным образом позабыть о воинской чести. Я был сражён известием о Вашей свадьбе. Понял,