свой мундир, зимний плащ и шляпу. Он забился в отведённое ему убежище и в последний момент заметил валяющиеся возле кровати сапоги:
– Сапоги! – сдавленно выкрикнул он.
Мария Антоновна лихо подхватила их с пола и швырнула в Платона. Те упали, глухо ударившись каблуками о мраморный пол. Одновременно за спиной хозяйки прозвучал голос императора:
– Что за шум у тебя в спальне, милая?
Зубов спешно затворил дверь туалетной комнаты, а Нарышкина нарочно уронила стул, который с грохотом упал на паркет. И обернулась навстречу Александру Павловичу:
– Ах, Алекс. Я нечаянно уронила стул… Боже мой! Как ты сегодня великолепен!
Он смущённо потупил взор;
– Что я? Вот ты хороша, так хороша! Даже утром спросонок…
– Нет-нет! Подожди. Речь не обо мне. Сегодня твой день. Я хочу поздравить тебя с днём рождения. Надеюсь, я буду первая, кто тебя поздравил?
– Разумеется.
– Но, прежде, чем я сообщу тебе о моём скромном подарке, я желаю поцеловать моего императора. Самого прекрасного в мире. Самого желанного и красивого. И только моего! Правда?
Платон Зубов в туалетной комнате поморщился. Как ему это всё знакомо до оскомины! Он сам сотни раз прибегал к этому способу с государыней Екатериной; возносил до небес и пел дифирамбы, дабы скрыть от ревнивой старухи свой тайный блуд на стороне. А плутовка-Нарышкина умеет это делать ничуть не хуже его.
Платону стало скучно. Он постелил на пол плащ, устроился поудобнее и широко зевнул.
1802 год сентябрь-декабрь
Картли-Кахетия
Попытка Тучкова с Лазаревым прорвать осаду Ларского ущелья, чтобы вырвать Кнорринга из вражеского кольца, не увенчалась победой. Единственное, что им удалось, это на некоторое время отвлечь внимание врага на себя. Воспользовавшись этим обстоятельством, Кнорринг успел отправить посыльного, который юркнул в единственный лаз, служащий выходом из ущелья, и незамеченным пробрался к Моздоку.
Командование Кавказской линией, узнав о тревожных событиях, незамедлительно отправило на подмогу отряд казаков. Только благодаря их появлению, в ожесточённой схватке русским удалось «прорубить» путь из Ларского ущелья в безопасные места.
Впрочем, к тому времени, как Кнорринг добрался в Моздок, его настиг Приказ императора Александра об отстранении его с должности главнокомандующего Грузии.
Вернувшиеся в Тифлис Тучков, Лазарев и Чернышёв с остатками армии, обнаружили, что за три дня их отсутствия, город буквально разнесли в щепки. Каменный дом Кнорринга стоял с выбитыми окнами и следами недавнего пожара.
Наведя внутри дома мало-мальский порядок, уставшие офицеры разместились в нём вместе с солдатами; никакого другого места для убежища у них не оставалось. Выставив на ночь круговой караул, измождённые сражениями и горными переходами, они упали вповалку и погрузились в сон.
Наутро, Сашка спустился к реке, чтоб отмыться от крови и пыли, и привести себя в порядок. Несмотря на то, что осень