заглянув в ванную комнату, я прошел через кухню в сад. Ни о чем не думая, я открыл пиво, разорвал пакет с картошкой, но есть не стал, просто сделал несколько больших глотков из бутылки.
Какое красивое солнце небрежно бродило по головам всех тех небольших садиков, что виднелись с моего места, как уютно, зелено и прихотливо было смотреть на все это! Холодное неприятное ощущение возникло в животе, и я тут же вспомнил Лидо-ди-Остию. «Как странно», – подумал я, – «что сначала пропали все эти люди, а теперь пропала Пат».
Пора было бить тревогу, но я не знал как, поэтому решил привести в порядок кровать.
Итальянцы и французы, в чем я не раз убеждался, застилают кровать особым, не принятым у нас образом. Простыня, которой укрываешься вместе с одеялом, заправляется по бокам и в ногах так, что образуется нечто вроде спального мешка. Разгадка тут, кажется, в том, что они, в отличие от нас, не используют пододеяльников и вся эта конструкция создается с целью устойчивости. Словом, чтобы вы не оказались только под простыней, только под голым одеялом, и так далее.
Мне никогда не нравилось спать в мешке, и поэтому сразу же мы с Пат освободили одеяло из плена. Все сбилось в ком, и теперь на кровати лежала настоящая куча мала.
Я сбросил одеяло на пол, взялся за простыню, взмахнул ею, и простыня безвольно опустилась, как флаг на палубу сдавшегося корабля. С той стороны, где спала Пат, было большое, длиной примерно в метр и шириной сантиметров в сорок, пятно чего-то красно-черного.
Можно было не гадать – это была кровь.
Много крови, с оставшейся посередине полоской чистой материи. При небольшом воображении пятно напоминало глаз с узким зрачком.
Ужас вспыхнул во мне, как пламя перед тем, как угаснуть. Я потрогал пальцем кровь – врачи брезгливыми не бывают, – она была совершенно высохшей. Была ли это кровь Пат, я, конечно, определить не мог. Мысль эта поразила меня – получается, что это могла быть кровь чужого человека! Кого?! Но с другой стороны – не может же быть так, что мою любимую девушку убивали в той же постели и в то же время, когда я спал рядом.
«Вот!» – вдруг сообразил я, – «вчера утром Пат осталась в постели, и я пошел в магазин один – у нее начались месячные». Месячные у Пат были очень обильными – она страдала от этого. Я снова посмотрел на черное поблескивающее пятно – слишком много крови, не говоря уже о том, что Пат убрала бы испачканную простыню тут же.
На улице было то же яркое солнце и беззаботные люди. Я шел, чувствуя себя тенью, почти ничего не замечая, и даже себе кажущийся незаметным. Вот уже привычный магазин остался позади, стали попадаться мелкие лавки, в которых преобладали китайские. В одной из них я купил и тут же выпил большую бутылку пива «Циндао» за один евро пятнадцать центов.
Улица была переполнена пешеходами словно в выходные, но я не мог вспомнить, какой сегодня день. Может быть, и в самом деле даже выходной.
Начав