Они не послушались, и он рассказал директору.
– И правильно, – сказал Володя.
Отец встал:
– Ладно, мои дорогие, я пойду поработаю.
Володя проводил его взглядом, потом встал и подошел к столику:
– Мамочка, можно мне кофе?
– Можно, конечно. Принеси чашку, я тебе налью. Не знала, что ты любишь кофе!
С полной чашкой Володя сел в кресло, где только что сидел отец:
– Мамочка, похож я на папу?
Мама пригляделась:
– Даже не знаю… Ты ни на кого из нас не похож, Володя, даже не знаю, почему… Глаза голубые…
Володя улыбнулся и отпил из чашки.
– Ну что, в гимназию скоро? – сказала мама сочувственно.
– Да… Не хочется!
– Как же не хочется, Володя. Ну да ладно. Ты отдохнул за каникулы?
– Да, конечно. Весело было… Мамочка, почему папа тревожится?
Мама пожала плечами:
– Папа говорит, что время сейчас непростое.
Нина в это время весело рассказывала отцу:
– Ты, папа, зачем ему эту игру подарил? Он в нее все время играть хочет, а я не понимаю ничего! Фишки, карточки!
Арсений Васильевич улыбнулся:
– Ну, уж как-нибудь.
– Ты где был, папа?
– Да к приятелю заходил.
– Опять про скучное говорили?
– Про скучное?
– Как вчера! Что будет, что будет…
– Да правда тревожно, Ниночка…. Не люблю я перемен!
– Давай чай пить? – перебила Нина.
– Давай, – согласился Арсений Васильевич.
На душе у него было неспокойно. В политике Арсений Васильевич не понимал ровным счетом ничего, но, как любой коммерсант, чувствовал какую-то опасность.
И оказался прав.
23
Утром Володя проснулся от встревоженных голосов. Дуняша громко говорила в коридоре:
– И вот, Софья Моисеевна, нету хлеба. Очереди уже с утра! Я уж все обегала, нигде нету. Зашла к Смирнову, у него муки купила, сама буду печь. Я печь-то не больно искусна, вы уж простите, если не получится…
– Да о чем ты говоришь, Дуня! Такие события.
Володя вышел в коридор:
– Случилось что-то, мамочка?
Мама мельком глянула на него:
– Собирайся в гимназию.
На улицах бродили толпы, около лавок и магазинов толпился народ. Володя удивленно оглядывался.
В гимназии тоже было неспокойно. Старшеклассники громко что-то обсуждали, учителя почти не делали им замечаний. Штемберг не показывался.
Дома ругалась Дуняша:
– Ну вот не умею я печь хлеб, не умею! Что это вышло такое? Хоть об стол стучи… Володенька, ты голодный пришел? А мне тебя и покормить нечем – ничего не варила, все с хлебом вожусь…
– Вы печете хлеб?
– Пеку! Одно название, что пеку, и одно название, что хлеб! Это ж уметь надо. Пироги – могу, думала, считай одно и то же… на-ко, Володенька, попробуй вот кусочек.
Володя взял еще горячий кусок хлеба, прожевал.
– Вкусно, Дунечка, очень.
– Тебе, Володя, все вкусно, такой ты непритязательный. Да и вежливый…