и дворянское общество обратной связи сужая тем самым социальную базу режима. В условиях почти полной самоизоляции императорской власти от дворянского общества небольшой кучке заговорщиков не составляло особого труда свергнуть неугодного императора, несмотря на всю мощь репрессивного аппарата, ибо заговор мог созреть у самого подножья трона. Поэтому вся вторая четверть XVIII в. прошла под знаком дворцовых переворотов.
Такому пути решения проблемы взаимоотношений власти и общества в немалой степени способствовали большая роль армии в жизни страны и неупорядоченность петровского закона о престолонаследии, значительно расширявшего круг претендентов на трон и включавшего в него самых отдалённых представителей правящей династии. Это позволяло заговорщикам быстро найти замену неугодному императору (или императрице).
Все преемники Петра I пытались решить эту очень важную для прочности их власти задачу. Наиболее простым способом виделось увеличение числа гвардейских полков, чтобы нелояльность одних воинских частей парализовать преданностью других. Так, царствующие особы немецкого происхождения, чувствуя неприязненное отношение к себе со стороны Семёновского и Преображенского гвардейских полков, в противовес им создали Измайловский и Кавалергардский лейб-гвардейские полки, где командные должности занимали иностранцы.
Другой путь решения этой проблемы заключался в том, что император заранее назначал себе преемника, отсекая других нежелательных кандидатов. Но, как видно из российской политической практики, все подобные меры по упрочению власти оказывались неэффективными. Гвардия по-прежнему оставалась главной ударной силой дворцовых переворотов, а высшие правительственные сановники мало считались с волей покойного императора (императрицы). Так, Анна Иоанновна предельно ясно дала понять, что не желает видеть на троне свою двоюродную сестру Елизавету Петровну. Однако именно Эрнст Бирон и другие близкие к императрице Анне Иоанновне люди фактически расчистили дорогу дочери Петра Великого на российский престол.
Следовательно, оставался более сложный, но зато и более действенный способ укрепления существующего режима -скорректировать петровские реформы в удобном для власти духе, взяв из них лишь то, что способствует стабилизации политического строя. В зависимости от конкретной ситуации можно было имитировать возвращение к суровым петровским временам «регулярного государства», требуя порядка и дисциплины во всех звеньях государственного управления, а на деле утверждать военно-казарменный режим и всевластие тайной полиции, чтобы зажать всех недовольных в железный кулак. Или можно было следовать духу времени – эпохи разума и просвещения, изображая в деятельности правительства элементы «просвещённого абсолютизма», расширяя права и привилегии дворянского сословия, чтобы сделать его верной опорой трона. Такая политика проводилась в ряде государств Европы и предусматривала осуществление под эгидой верховной