причёска Булавина показалась Николь настолько забавной, что всякий раз ей овладевало желание зарыться в блестящую шевелюру и наматывать каждое из них на свой палец. Но всесторонняя симпатия Николь закончилась сразу после открытых попыток Кира завести разговор о серьёзных отношениях. Она не могла лишить себя свободы, которая даёт ей всех мужчин разом, а не только одного успешного коллегу. Редакция журнала приняла на работу Николь, когда та решила кардинально поменять свою жизнь. Будучи чистокровной венгеркой, пять лет назад она оставила Венгрию и переехала жить в Россию.
Она оторвалась от пустых дум, когда бармен принёс напитки.
– А в поселке есть отель? – спросила Николь.
– Отель? – он рассмеялся, как дикий варвар. – Постоялый двор нашей Мучи ещё никто не называл отелем! Она сидит за третьим столом, обсудите с ней.
Бармен закинул полотенце на плечо, намереваясь уходить, но Николь вновь спросила его:
– Как я могу обращаться к вам?
Он остановился. Уголки его безобразно большого рта с одной стороны поднялись вверх.
– Гоша, но здесь никто не называет подлинных имен. Все зовут меня Мексиканец.
– Я Николь, а это Кир. – Николь растянула спелые губы в очаровательной улыбке. – Я вам так признательна за помощь!
Мексиканец оказался непробиваем. С застывшей миной назидающего превосходства он забрал грязную посуду с ближайшего стола и вернулся на рабочее место.
Николь обернулась. За третьим столом сидела тучная старушка в компании коренастого негра. Ее кожа, испеченная под открытым солнцем до темно – коричневого цвета, рассказывала о шестидесяти прожитых годах. Белоснежные волосы зализаны в идеальный пучок; лицо демонстрировало монгольские черты.
(«Подобрался же контингент!»)
Кир залпом опорожнил стакан крепленного алкоголя, а Николь подошла к миловидной старушке. Они прервали увлеченный разговор, и девушка поздоровалась.
– Вы Муча? – та кивнула. – Георгий сказал, что у вас можно остановиться на ночлег.
Два весёлых гогота заставили Николь смутиться.
– Мексиканец что ли? – переспросил белозубый негр, продолжая потешаться.
– Да.
– О, конечно! – ответила Муча. – Пойдёмте, я вас устрою.
Из всей кучи увиденных ранее здесь людей Николь посчитала эту старушку самой вменяемой. Булавин заплатил по счёту, и журналисты прошлепали на улицу вслед за Мучей.
Атмосфера снаружи не показалась Николь более дружелюбной, чем внутри «Золотой Подковы». В густой высокой траве как-то по-особенному стрекотали кузнечики. Фонари на высоких столбах светили не в полную меру. Демоничный полумрак накрыл посёлок плащом таинственности.
Старушка оказалась на редкость шустрой и энергичной, что парочка еле поспевала за ней. Николь неустанно вертела головой по сторонам и поражалась пустынности окрестных улиц.
(«Может, у них комендантский час касается не только детей?»)
Минуя два ветхих здания,