душа Ивана Грозного, Салтычихи, помещика, который травил собаками мужика… Очень искаженная душа, и любоваться в ней – нечем.
<…>
Нам больше, чем кому-либо, необходимо духовное здоровье, бодрость, вера в творческие силы разума и воли.
Лев Троцкий в статье «Кое-что о философии “сверхчеловека”», опубликованной в 1909 г., вскоре после смерти Ницше, тоже находит немало общего между немецким философом и русским писателем-социалистом:
В нашей литературе уже несколько раз сравнивали Горького с Ницше. Сразу может показаться странным такое сопоставление, что общего между певцом самых униженных и оскорбленных, последних из последнейших, – и апостолом «сверхчеловека»? Есть между ними, конечно, громадная разница, но сходства между ними гораздо больше, чем это может показаться с первого взгляда. Во-первых, герои Горького, по замыслу и, отчасти, по изображению их автора, вовсе не униженные и оскорбленные, не последние из последнейших, – они тоже своего рода «сверхчеловеки». Многие из них – даже большинство – очутились в своем положении вовсе не потому, что они пали побежденными в ожесточенной общественной борьбе, которая раз навсегда вышибла их из колеи, нет, они сами не могли примириться с узостью современной общественной организации, с ее правом, моралью и прочим и «ушли» из общества. Во-вторых, эта группа «живя вне общества, хотя и на его территории и на счет его, она ищет оправдания своему существованию в сознании своего превосходства над членами организованного общества. Оказывается, что рамки этого общества слишком узки для ее членов, одаренных от природы исключительными, чуть-чуть не «сверхчеловеческими» особенностями. Тут мы имеем дело с таким же протестом против норм современного общества, какой выходил из-под пера Ницше. <…> Мимоходом заметим еще одну черту, общую названным писателям: это – уважение, которое оба они питают к «сильным людям». Горький прощает человеку всякий поступок отрицательного (даже для него, для Горького) характера, если он вызван рвущейся наружу силою. Он рисует эти поступки с такой любовью и так красиво, что даже читатель, стоящий на совершенно другой точке зрения, готов увлечься и залюбоваться «силою»… Таков старик Гордеев и некоторые другие герои Горького [ТРОЦКИЙ Л.(I)].
Говоря же о самом Ницше, Лев Троцкий выказывает явное уважение к идеям философа, отмечая при этом присущую им амбивалентность, и, как следствие, возможность их тенденциозного истолкования:
Не может, конечно, составлять большого труда – разыскать в многотомном собрании сочинений Ницшенесколько страниц, которые, будучи вырваны из контекста, могут послужить для иллюстрации какого угодно предвзятого положения, особенно при соответственном истолковании, <которое предполагает – М.У.> чисто словесное, текстуальное отношение к сочинениям недавно умершего немецкого парадоксалиста, афоризмы которого, часто противоречащие друг другу, допускают обыкновенно десятки толкований [ТРОЦКИЙ Л. (I)].
Напомним также, что не только Горький,