стала концепция «воли к будущему», вера в то, что поколения ныне живущих людей получают оправдание своего существования лишь как залог появления грядущего племени совершенных людей, для чего им, взамен иудео-христианского Бога, который умер, необходимо самим создать себе бога, как новый нравственно-этический идеал. В соответствии с футуристическими устремлениями ницшеанства богостроители провозгласили своей задачей дать людям сознание собственной свободы, уверенности в том, что человек – хозяин своей судьбы, и вместе с тем подчинить частные интересы созиданию грядущего социального мироустройства.
(1934 г.), «Пролетарский гуманизм» (1934 г.) и других он, по сути, проклял Ницше как предтечу нацизма. Именно Горький стал главным проводником этого мифа в СССР, что, впрочем, объяснимо, ибо в эти годы значительная часть интеллектуальной Европы (Ромен Роллан, Томас Манн и другие), напуганная фашизмом, отвернулась от своего прежнего «кумира». Интересно, что именно в это время современники отмечали внешнее сходство Ницше и Горького. Ольга Форш в статье «Портреты Горького» писала: «Он сейчас очень похож на Ницше. И не только пугающими усами, а более прочно. Может, каким-то внутренним родством, наложившим на их облики общую печать». Загадка этого «двойничества», по-видимому, волновала и самого писателя. В повести «О тараканах» Горький заметил: «Юморист Марк Твен принял в гробу сходство с трагиком Фридрихом Ницше, а умерший Ницше напомнил мне Черногорова – скромного машиниста водокачки на станции Кривая Музга» [БАСИНСКИЙ (II). С. 31].
Действительно, из-за больших «моржовых» усов (Walrus moustache), которые оба писателя носили, – а по расхожему мнению Горький в середине 1910-х годов специально отрастил усы такой формы, чтобы внешне походить на своего кумира! – при сопоставлении фотографий Ницше и Горького они выглядят очень похожими друг на друга[67].
Напомним, что Сталин тоже носил большие усы, хотя и иной формы – «шеврон» (Chevron moustache), и хотя они с Горьким были совсем не похожи, усы явно выступают «объединяющим знаком» на их репрезентативных совместных фотографиях.
Несмотря на публичное поношение Ницше в 1930-х годах, в приватной сфере отзывы Горького о нем имели уважительную тональность. Так, например, в письме к известному литературоведу Д. П. Мирскому от 8 апреля 1934 года он писал, несомненно, имея в виду свои пропагандистские заявления о «здоровой советской моло-деже»: «Ницше Вы зачислили в декаденты, но – это очень спорно, Ницше проповедовал “здоровье”».
Подводя итог рассуждениям на тему о ницшеанстве Горького, еще раз подчеркнем, что в независимости от заявлений на сей счет самого писателя, с начала его литературрного пути и вплоть до 1930-х годов, как русская, так и западная критика однозначно связывала идейный пафос его творчества с именем Ницше. Недаром же в 1906 году, впервые оказавшись за границей, Горький, рекомендованный его западными почитателями сестре покойного философа Элизабет Фёрстер-Ницше[68], получил от нее письменное приглашение посетить возглавляемый