они собираются ставить в школе. Это одно из старинных моралите о Ревностном Муже и Согласной Жене, очень умное и очаровательное. Правда, дорогая?
Меган плюхнулась на подушечку для сидения, положила руки за голову и стала медленно запрокидывать ее, пока лицо не обратилось к потолку.
– Нет, – заговорила она загробным голосом, – оно ужасное, ужасное, ужасное.
– Меган, – сказал ее отец, – не будь трудным ребенком. И перестань так запрокидывать голову.
Меган вернула голову в обычное положение.
– Я не трудная. Почему что-то должно быть хорошим только потому, что оно старинное? Когда дедушка говорит так, он очень консервативен. Но когда так говорят все остальные, это ужасно героично и достойно. Послушайте их как-нибудь, увидите сами.
– Ну, процитируй что-нибудь для нас, милочка, – сказала Диди. Откинулась назад на диване и распахнула манто, готовясь быть внимательной слушательницей. – Меня интересует все, связанное с театром.
– Благодарю, – высокомерно ответила Меган, – хотя благодарить тут не за что. Во всяком случае, Распутная Жена – единственная стоящая роль во всей пьесе, и ее получила Эвви Тремейн. Притом, – язвительно обратилась она к Рут Винсент, – только потому, что чрезмерно развита.
– Получила, потому что заинтересовалась пьесой, – сказала Рут. – Меган, ты знаешь это не хуже, чем я.
– И пьеса совершенно очаровательная, – нервозно заговорила Дайна Харлинген. – По крайней мере та часть, которую я слышала. Музыкальное сопровождение создает магнитофонная запись единственного духового деревянного инструмента. Атмосфера возникает почти средневековая. Меган, а кто этот маленький мальчик, который включает музыку? Он похож на миниатюрного фавна.
– Это Уильям Холлистер-третий, – ответила девочка. – И он совершенный невротик.
– Неправда, – сказала Рут. – И я хотела бы, Меган, чтобы ты и все остальные в драмкружке перестали называть его третьим.
– Если он не хочет, чтобы его так называли, пусть перестанет писать это на всех своих письменных работах, – заявила Меган. – И он скоро станет совершенным невротиком. Он сам сказал, что всякий станет совершенным невротиком, пока научится обращаться с магнитофоном. Что ни делай с ним, звучит он отвратительно.
– Знаете, Рут, – сказала Дайна Харлинген, – может быть, эта пьеса – не самый лучший выбор. Если дети…
Харлинген неожиданно понялся:
– Выпьем? Нет, пожалуй, начинать слишком рано. Так что, просим извинить нас, нам с Мюрреем нужно поговорить о важных делах. Мы не долго.
Закрыв за собой дверь кабинета, он обратился к Мюррею:
– Дайна напрасно вмешивается. Рут и так приходится нелегко с этой сворой демонов, и каждое сказанное здесь слово наверняка станет известно им. Но, заметьте, я отчасти согласен с Дайной. Представлять этим детям доелизаветинскую драму значит впустую тратить время. У них будет пользоваться успехом Теннесси Уильямс[19].
Мюррей засмеялся.
– Однако «Распутная